— Я не хочу, чтобы меня неправильно поняли, — пояснил Филипп, — по обе стороны нам предстоит столкнуться с теми, кто попытается получить свои куски пирога.
— Наша семья готова к любым событиям.
— Я не сомневаюсь, Юншэнь, во влиятельности твоей семьи. Я говорю о другом. Я говорю о том, как опасно недооценивать скорость перемен, когда имеешь дело с таким товаром.
Китаец остановился, внимательно посмотрел на Филиппа.
— Еже ты предлагаешь?
— Ты готов взять больше товара?
Юншэнь нахмурился, повернул голову к обозу, с которого китайцы переносили мешки с опиумом.
— Сколько?
— Столько же.
Юншэнь задумался.
— Еще три тонны? Здесь?
— Неподалеку.
Китаец думал несколько секунд, а потом улыбнулся.
— А ты хитер, братец. С тобой надобе держать ухо востро.
— Надеюсь, ты не расцениваешь, это как что-то похожее на давление. Я в любом случае готов ждать, но ты подумай, риск минимален, ты ведь сам это видел, зато мы получим сильное преимущество перед конкурентами не только в доходах, но и во времени.
Юншэнь изогнул бровь и покачал головой. Они пошли в обратную сторону. Филипп терпеливо ждал ответа.
— Давай поступим так, — сказал Юншэнь через минуту раздумий, — подожди месяц, я посмотрю, яко пойдут продажи. И ежели ход их покажется нам обнадеживающим, я пошлю к тебе гонца, и ты привезешь мне паки три тонны. Идет?
— Конечно.
— Ты и впрямь торопишься, Филипп. В нашей стране так не принято, но возможно в данном случае ты прав.
— Понимаешь, Юншэнь, я вижу будущее так как будто оно уже было. Считай это метафорой. Рано или поздно на горизонте появятся те, кому не ведомо взаимное уважение, кто привык решать вопросы с позиции силы. Они не станут ни с кем договариваться, они приплывут в твою страну с востока и юга на своих линкорах и военных кораблях со множеством пушек и попытаются навязать свои правила. Рано или поздно. И есть лишь один способ противостоять им, понимаешь?
Юншэнь долго смотрел на Филиппа, а потом ничего не говоря направился к стоянке. Филипп двинулся за ним. Неслышные охранники как тени ступали за ними.
Они уже почти дошли до обозов, как Юншэнь вдруг остановился.
— Да, чуть не позабыл сказать тебе, Филипп. Зде… давеча в Урге трое русских купцов пытались торговати товаром…
— Опиумом? — насторожился Завадский.
— Им самым, — кивнул китаец, — товаришко дрянной, будто сухое конское лайно.
— И как?
— Да сказывают торговля у них шла довольно худо. А вернее и вовсе не шла.
— Не шла? С ними что-то случилось?
— С ними? Не-е-ет. О чем ты? Просто никто не покупал их товара. Хотя они предлагали его почти даром. Нашелся токмо один монгол, который купил у них полфунта, а через день кто-то подвесил его выпотрошенный труп за ребра перед их постоялым двором. Наше государство гостеприимно, но имей в виду, Филипп, семья Чжуан контролирует не всю империю Цин.
Завадский изучающе смотрел на Юншэня, тот все также дружелюбно-величественно глядел в ответ.
— Спасибо, — произнес Филипп, гася вспышку гнева улыбкой.
— Надеюсь, ты не расцениваешь, это как что-то похожее на давление. — Улыбнулся китаец. — Пойдем выпьем чаю. Я привез специально для тебя особый золотой улун.
Глава 41
Тунгусов братья встретили на поляне перед валунным лабиринтом. Бакан только раздал лучшим своим воинам мушкеты и пищали, переданные ему Филиппом в качестве частичной оплаты услуг, и они теперь как бедные дети, получившие дорогие игрушки с благоговейной бережностью гладили по ними пальцами. Тунгусы вообще любили оружие, но потусторонняя смертоносность ружей их по-настоящему завораживала и, хотя Завадский сомневался, что они скоро станут владеть ими виртуознее, чем владеют своими пальмами и луками.
Увидев Филиппа, Бакан смутился диким поведением своих людей и приказал им спрятать ружья.
— Годе прошло, брат? — спросил он, кивая на выезжающий обоз.
— Этот мир будет нашим, брат. — Завадский был в прекрасном расположении духа. Кроме того, в нем появилась какая-то ненаблюдаемая прежде вальяжность.
Простодушное лицо Бакана просияло — как и все поддавшиеся влиянию Филиппа, но искренне верил ему.
Завадский обнял тунгуса и повел подальше от лишних ушей.
— Но нам предстоит еще поработать.
— Конечно, Филипп… Ты убо алкаешь поведать о некоем деянии?
— Да, есть одно небольшое дельце для тебя.
— Слушаю.
— Юншэнь поведал, что на прошлой неделе в Урге три русских купца торговали тем же товаром.