— На кого?
Старичок вдруг горько улыбнулся, поглядел на Филиппа, явно желая, но не решаясь что-то сказать.
Завадский подумал уже что не решится, но…
— У нас же, братец, такое не впервой…
— Что не впервой?
— За третью годину ровнехонько третью девку удавили. Сатана нас преследует.
Филипп вдруг замер, вынул трубку изо рта и с удивлением посмотрел на старика.
— А может не сатана?
Антифей развел руки в стороны, хлопнул себя по ляжкам и тяжело вздыхая, да приговаривая: «ох, беда-беда» удалился во тьму.
Филипп сделал еще две затяжки и направился в клеть. За спиной раздались шаги.
— Эй.
Завадский обернулся.
Перед ним стояли Анашка и такой же крупный его напарник.
— Иди с нами.
— Зачем?
— Шумилка зовет.
Шумило стоял на берегу речки, чуть согнувшись глядел на воду. Большой костер ярко освещал его бледное «попковское» лицо. Анашка с напарником остановились метрах в пяти. Шумило повернул к ним лицо, кивнул. Филипп подошел к нему один.
— Ведаешь, братец, яко порой в тягость бысти людей вести? — сказал он.
Филипп сцепил руки в замок на животе и спокойно ждал.
— Что ты хотел, Шумило?
— Наш уговор прежний, Филипп, заутро вы уйдете, обаче цена будет иной.
— Но где я тебе возьму еще денег, если ты и так заберешь все?
Филипп видел по растущим теням, что Асташка и другой верзила подошли ближе.
— Дело сый не в деньгах. Ты их отдашь, да. Обаче не токмо их. Ты отдаешь нам еще кое-кого.
— Нет, брат. — Решительно заявил Филипп.
— Филипп, зде тебе не базар, сам убо ведаешь.
— Он не убивал ее, и ты это знаешь.
— Знаю? Отнюду мне сие знати? Токмо зане же [потому что] ты изрек?
— Потому что ты знаешь кто это сделал на самом деле.
Шумило поглядел в глаза Филиппу и к его удивлению усмехнулся.
— Он мой родной брат. — Сказал Шумило, после паузы. — Моя кровь, разумеешь?
— Тишка тоже мой брат.
— Не-ет. — С плотоядной улыбкой протянул Шумило.
— Нет?
— Почитаешь я не ведаю кто ты таков на самом деле? — Шумило постучал пальцем по своему виску. — Разумеешь во еже аз дурачок?
— Знаешь кто я? — нахмурился Филипп.
— Я видел, яко твой Антон осенял себя двоеперстием. Вы — блазни, беглые раскольщики. Мне мочно во братстве все едино проречь — Сибирь всем дом, обаче иные бы вас скороспешно сымали да отдали стрельцам. Мы не дикари, среди нас бысти целовальник да писарь. Вонми, братец, выбор у тебя есть, обаче он не велик. Мы още можем поступить такожде да и выдать вас стрельцам.
— Но зачем он вам?
— Он чужак да кольми его все видели с нею. Людям надобен козел отпущения, — Шумило вплотную подошел к Филиппу, снова обдавая его запахом лука, — и он сим козлом буде. Зане либо он один, либо вы все.
Когда Филипп вернулся в коморку, он увидел в упавшем свете луны, что Тишка, наконец, заснул. Филипп смотрел на него какое-то время, а потом, зная, что Бес не спит, тихо позвал его.
На исходе ночи, в самый глухой предутренний час, троица мужиков, назначенных Асташкой караулить избу с чужаками так озябли, что стали по очереди отлучаться к костру, догоравшему у реки. Один из них — Севастьян, ничего не зная о планах начальства все думал — и на кой черт их стеречь, амо в такой мороз бежать — в глухие леса? Его даже передернуло от такой мысли. Буде ты хоть трижды конокрад, а ни даже хоть и душегуб-алгимей, лучше такую ночь просидеть в теплой избе.
Он был рад, когда наконец вредный древоруб Бармаил ушел греться, значит следом его черед. С ним остался любитель выпить да погулять рыболов Овсей. Как только Бармаил ушел, тот достал из сапога припасённый ржаной сухарь, разломил пополам и поделился с Севастьяном. Для согрева стали ходить вокруг двора, жевали на ходу, чавкали, переговаривались.
Где-то неподалеку скрипнула дверь. Так тихо, что Севастьян с Овсеем даже не обратили внимания. А вот когда раздался тихий стук, они переглянулись и быстро зашагали к выходу со двора. Рыболов Овсей даже выхватил топорик, чего Севастьян осудил косым взглядом.
На дворе было пусто — луна и отсветы костра скупо золотили иней, рисовали тонкие линии, но кругом царила тишина и покой, однако все же кое-что они увидели — молниеносная тень, будто черт сиганула на крышу по стене и исчезла во мраке. Овсей с Севастьяном переглянулись — не почудилось?
— Видал ли? — спросил Овсей, открыв рот, так что кусок сухаря вывалился из него.
Севастьян перекрестился. Тут как раз неслышно явился Бармаил, хлопнул их по плечам, так что оба подпрыгнули.
— Вы чаво?