— Завтра жди меня пораньше. — Сказал он, одевшись.
— Ну нет. — Тень недовольства мелькнула на красивом лице.
— Яко ж нет, Варварюшка!
— По всему уезду ужо толки броднят, еже ко мне отайный гость зачастил. От зазору деваться амо не ведаю.
— Какие же толки!
— Приезжай не сюда, а в Балатовскую слободу, онамо у меня хоромы зимние. Спросишь, дескать иде двор вдовы Томилина.
— Годе. — Безхвостьев подошел вплотную к обнаженной Варваре и впился в ее сладкие уста.
В Селенгинске Безхвостьева в нетерпении дожидались Рогаткин и Голохватовым.
Безхвостьеву они уже давно начали надоедать, как и вся эта неразрешимая затея.
— Федор Ильич! — набросился Голохватов. — Елико же мочно! Сегодня наголову разбит последний отряд Перпетуя. Весьегонов убит. Рогаткин наш чудом ушед.
Безхвостьев равнодушно взглянул на Коротышку.
— Федор Ильич! — подскочил тот. — Ты убо разумеешь, еже значит сие! Третье належание и яко сведали идеже будем!
— Еже во еже? — нахмурился Безхвостьев.
— Крыса посреди нас! — сердито прошептал Рогаткин. — Во-ся!
— Да из самого ближнего круга. — Подтвердил Голохватов. — Обаче яко оне сведали иде отайная ловитва буде? Токмо четверо ведали, да един из них сегодня помер.
Безхвостьева утомил такой напор, он рассердился.
— Да еже вы от меня хотите, я не разумею! Он во-то перед вами был. — Безхвостьев протянул руку и сжал в кулак, будто схватил кого-то. — Бери не хочу! Да один, а не с войском и еже бы вы мне сказываете?! Улетел на шаре матерь твою за ногу?! Прямо из-под носа!
Голохватов с Рогаткиным переглянулись.
— Федор Ильич, да поне весно еже он цинам возит товар на шарах по воздуху.
Боярин развернулся у расписных дверей воеводских хором.
— А коли так, — сказал он вдруг сердито, — егда он и впрямь кое-что ведает о сем мире поболе нас!
Сказав эти слова Федор Ильич вошел в хоромы и закрыл за собою дверь.
Весь вечер Федор Ильич пил водку и хмуро глядел в окно на вьюгу, много размышлял, пытаясь отыскать ответ почему с таким трудом выстроенная жизнь не приносит прежней радости, а тянет все на какую-то дрянь.
До полудня выехал он тайно в Балатовскую слободу с четырьмя рындами. Верный помощник и телохранитель разузнал где хоромы зимние купца Томилина, что не составило труда — большой двор с двухэтажным теремом и амбаром на краю слободы нельзя не заметить.
На дворе встретил их только конюх-старик, которого Варвара всегда возила с собой. Оставив своих людей во дворе, Безхвостьев спешился, бросил поводья конюху и поднялся по крыльцу на высокий первый этаж.
В тереме было хорошо натоплено, но пусто и как-то тихо.
— Варвара! — позвал Безхвостьев.
Никто не ответил, хотя ему показалось, что в соседней горнице кто-то есть — там скрипнула половица.
— Идеже ты?
Федор Ильич вошел и обомлел — за большим столом в коморе сидел Завадский.
— Где она? — задал глупый вопрос боярин, хотя сам уже все понял.
Он обернулся и увидел, что двери в сени спиной подпирает страшный разбойник с топором, который постоянно строит гримасы.
— Уехала. — Сказал Филипп.
— Амо?
— Туда, где ты ее не найдешь.
Безхвостьев к этому моменту уже сумел взять себя в руки — выпрямился, расправил плечи.
— Твоих рук дело? — спросил он как можно увереннее.
— У каждого свои слабости, — уклончиво ответил Филипп.
— И какие у тебя?
Завадский улыбнулся.
— Ты же не дурак, Федор Ильич, — вместо ответа сказал он, — ты понимаешь, что не смог бы ничего подобного построить.
Безхвостьев усмехнулся.
— Разумеешь ты большой человек?
— Нет, — ответил Завадский, — не больше тебя. Слушай, Федор Ильич, вонми как говорится, я знаю, ты немного расстроен, но у меня нет времени на пустую болтовню. Загляни под рогожу.
Только теперь Безхвостьев заметил, что на столе что-то лежит, накрытое большим куском материи.
Федор Ильич подошел, приподнял край. Под рогожей блеснули серебряные слитки. Безхвостьев вопросительно посмотрел на Филиппа.
— Еже ты хочешь?
— Ты вернешься в Москву и сдашь это в Сибирский приказ. Ты скажешь, что в Сибири появился новый промысел, который прибыльнее продажи меха примерно в десять тысяч раз. Ты расскажешь об этом новому царю, который только прибыл из Европы и остро нуждается в деньгах на реформы и на войну со шведами. Ты порадуешь его добрым известием и добьешься, чтобы он выдал мне монопольное право на торговлю опиумом с Цинской империей.
Безхвостьев прыснул от смеха.