- Как кто такой?! - Валентин Геннадьевич, на сегодняшнюю ночь я вызвался быть вашим патроном, со своей стороны могу обещать, что эта ночь будет незабываемой.
Семен уже какое-то время пытался набрать номер отца на смартфоне, но тот не хотел его слушаться, никак не реагировал на его прикосновения. То же самое пытались сделать и ребята, но также безуспешно.
Валентин Геннадьевич сделал глоток чая, посмаковал его и произнес:
- Что-то скучно как-то у вас, позовем, пожалуй, моих помощников. – он щелкнул пальцами. За окном заскрипел снег, послышались шаги. Кто-то попытался открыть дверь, но, по-видимому, она не поддалась. Послышался короткий стук в окно. – Хм, очень умно – улыбнулся Валентин Геннадьевич и посмотрел на черноволосую девушку – Очень умно было посыпать солью порог. Как же так?! – он посмотрел на Семена - Мы так и оставим наших гостей мерзнуть в такую погоду на улице? – Его голос стал громче, властнее, а глаза запылали огнем – Эй! Хозяин! Впусти гостей!
За окном кто-то засмеялся воистину дьявольским смехом, похожим на блеянье, а в дверь кто-то скребся. Ребята сидели на диване прижавшись друг к другу. В другое окно, которое находилось рядом с ними непрерывно начали стучать, все настойчивее и сильнее, казалось, еще немного и стекло расколется под натиском незнакомца. Над ними заскрипели доски перекрытий потолка, посыпалась пыль, кто-то очень тяжелый ходил по чердаку.
Семен с Димой не выдержали, взглянув друг на друга они перебороли в себе страх и встали со своих мест с намереньем вышвырнуть незваного гостя вон, начали медленно приближаться к нему. – А, ну, конечно… – произнес спокойным, отрешенным голосом Валентин Геннадьевич, сделал глоток чая и раскинулся на стуле. Он не сопротивлялся и спокойно дал себя схватить.
Ребята повели его на выход, открыли дверь и замерли на месте. За порогом стояли двое, - один из них был пузатый, как будто специально надутый, но ноги и руки его были невероятно длинными и тощими, он походил на паука. Второй же был одет в тулуп, но вместо головы у него была козлиная морда. Они шипели и скалились, но не в силах были переступить через полоску соли у порога. Ребята попытались вышвырнуть человека в бардовом клетчатом халате из дому, но у них ничего не получилось. Как будто невидимая стена встала перед ним. – Вы все еще ничего не поняли? – спросил Валентин Геннадьевич и дружелюбно улыбнулся. – Если мои друзья не могут зайти, я не могу выйти. Всему виной эта тонкая полоска соли, сотрите ее и я покину вас.
Семен взялся за ручку и хотел было закрыть дверь, но его руку кто-то схватил, он быстро одернул ее, кожу в этом месте ужасно жгло. – Что делать будем с ним? – спросил Дима и присел на ступеньку. – Думаю свяжем его и на двор…
Тут Валентин Геннадьевич расхохотался, - Точно! Про двор то я и забыл. – Он поднял руки и громогласно произнес - Входите слуги мои, пируйте во славу!
Дверь во двор со свистом распахнулась, ударилась о стену и слетела с петель. Черной волной хлынула неведомая сила, она застилала глаза, набивалась в рот и уши. Семен потерял сознание.
Он очнулся под утро, открыл глаза и увидел открытую настежь входную дверь, через которую порядочно намело снега. Среди покосившихся и поломанных балок перекрытий гулял морозный ветер. Семен зашел в дом, совершенно разрушенный и разоренный. Сквозь пустые окна проникал яркий солнечный свет, часть крыши обвалилась, преградив путь в дальнюю комнату. Он увидел стол, за которым они сидели, на старом прогнившем диване лежала одежда его друзей. Он вздохнул и вышел на улицу.
Семен шел по главной улице и смотрел в такие же, как в его доме пустые, без стекол, окна-глазницы домов заброшенной деревни, в одном из них появился и помахал ему рукой Дима, а в другом черноволосая девушка подметала пыль. Две ее подружки, сидели на покосившейся лавочке рядом с домом и о чем-то оживленно беседовали.
Не далеко от покосившегося, пригнувшегося к земле дорожного знака “Спасское”, сразу за поворотом в пролеске, уже вторую зиму стоял занесенный по крышу разбившийся старенький Форд, а рядом на одном из дорожных столбов табличка с пятью именами и вечнозеленый веночек.
Солнце светило так ярко, что слепило глаза, в воздухе по прежнему висели мельчайшие, невесомые кристаллики льда, а из развалин старой церкви по прежнему кто-то смотрел немигающим взором на проезжающие мимо машины.