— Гарри, хватай Гермиону, я беру хор… Малфоя, и — ходу, пока нас не переловили.
Он поднял школьного врага на руки, тот только вздрогнул, но не застонал.
Мутные серые глаза смотрели на Рона. Драко чувствовал, как стучит чужое сердце, а руки давнего врага не несут зла, а крепко и бережно удерживают его. На лице парня не было брезгливости: только грусть и сочувствие. Увидев, что Драко очнулся, Рон тихо сказал:
— Держись. Помирать как-то рано.
Они с первого курса были врагами, но сейчас он нёс его на руках, опасаясь лишний раз встряхнуть, причинить боль. Гермиона, казалось, не видела перед собой ничего. Она была точно в глубоком ступоре после всего увиденного, и сидела в углу, отходя от шока; ее можно было ударить, на нее можно было накричать, — она ничего не слышала. Разум пытался забыть увиденное, но картина поочередного страшного насилия так и стояла перед глазами.
Рон ещё раз внимательно взглянул на Драко. Тот должен был, наверное, стонать, метаться, проклинать всех, но этого не было. Черты породистого лица заострились, на нём застыла сардоническая улыбка, тело в руках шестого Уизли вздрагивало, но это было не самое страшное. Рон чувствовал как его живот пачкает кровью, алые капли срывались с его ладони, которой он придерживал Малфоя. Школьный враг разорванной куклой умирал у него на руках, и с этим пока ничего нельзя было поделать.
— Куда мы сейчас? В коттедж Билла и Флер, может? Или как?
— Ты с ума сошел?
Это было грубо, резко, но только Рон дураком не был. В Ракушку им не было хода. Девонширские болота, вот где можно было оборудовать убежище.
И вскоре все четверо оказались посреди унылого болотного пейзажа: мелкая высохшая трава под ногами, высокие кочки с копнами высокой темно-зеленой травы, мелкие озерца черной воды в местах, где пониже, кое-где — невысокие ивы. Здесь им и предстояло устроиться, с комфортом или без. Благо в пылу побега Рон прихватил бисерную сумочку Гермионы.
Рядом с кривыми, чахлыми деревцами встала палатка. Стол, стул, походные кровати, небольшая печка и плитка. Он положил Драко на стол и судорожно обтёр руки о свою одежду. Посмотрел на Гарри, тот был ниже Рона, слабее, но силы духа у него было больше, и теперь шестой Уизли признал это окончательно:
— Что делать будем?
— Гермиона, — зелёные глаза Гарри теперь казались ледяными, и друзья понимали, что сейчас он не потерпит возражений. Закусил уже удила. — Сможешь помочь?
— Я не медик, Гарри. Я только хотела…
— А помочь надо. Мы подержим его. Рон, держи ему руки.
С огромным трудом удалось развести стройные, но такие сильные бёдра. Драко захлёбывался слезами, давился криком, но сопротивляться не мог.
— Не ори, — резко сказал Гарри, — не напрягай живот, кровью изойдёшь.
Гермиона смотрела на выпадавшую на стол кишку, на разорванные мышцы, на кровь, слизь и сперму, стекающую на стол и понимала, что тут нужен хирург, коих в магическом мире и без того было немного, а теперь где же его было взять посреди леса?
— Гарри, я могу только останавливать кровь, не дать пересохнуть повреждениям и дать кроветворные и обезболивающие. Ему врач нужен.
Поттер задумался, посмотрел на Драко и только через несколько минут заговорил:
— Сейчас он не опаснее котёнка. Нельзя его бросать… Но нам надо быстрее закончить дела.
Гермиона, только продержись с ним. Мы вернёмся и найдём врача, а сейчас командуй, что нам делать.
Извлеченный из глубин сумочки предусмотрительно захваченный атлас болезней подсказывал, что делать, но все советы его были такими размытыми, что Гермионе приходилось долго гадать, что значит та или иная фраза или слово, а затем долго отыскивать каждое средство. Она выискивала аналоги маггловских лекарств среди справочника по целебным заклинаниям, пока Рон грел воду, медленно и осторожно обтирая тело несчастного. Гарри, закончив расставлять вокруг палатки защитные чары, вернулся и пытался помочь хоть чем-то, подержать Драко лишний раз или притащить нужный ингредиент для зелья.
Ни одно из стараний не увенчалось желанным успехом. Обезболивающее зелье и зелье сна без снов дали хоть сколько-то видимый эффект: Драко провалился в сон, похожий на обморок. Крики сменились неосознанными стонами. Но он все еще сопротивлялся любым прикосновениям, и Гарри вдвоем с Роном еле могли удержать его на месте, и даже чары привязи не могли удержать его как следует в одном положении. Кровь перестала течь, но кишка была разорвана — а девушка слишком боялась просунуть пальцы достаточно глубоко, хотя еще накануне делала это безо всякого смущения перед глазами десятка Пожирателей Смерти. А перед друзьями отчего-то было еще стыднее и страшнее. "Это лишь для того, чтобы найти разрывы, Гермиона, чтобы помочь ему", — убеждала она себя действовать, как надо. Кишка была порвана в нескольких местах, но те, что она нашла, ей удалось зашить. Глубокие царапины от когтей Фенрира и ссадины помельче промыли целебным отваром и, похоже, свою работу можно было считать законченной. Все трое без сил упали на постели, и Гермиона уже совершенно машинально перенесла бледного, хрипло дышавшего их пациента на наспех трансфигурированный в кушетку сундук с вещами, накрыла Драко старым одеялом и поправила чары привязи на более мягкие, чтобы они позволяли менять позу, но не давали упасть со стола. Рон недовольно окликнул ее: "Что ты там возишься с ним?" — но она решила не обращать на любые его всплески ревности. Просто нервы, это просто нервы, не может же он всерьез злиться из-за ее внимания к стоящему на пороге смерти Драко?