Разглядеть его за толщей воды было невозможно и я, неожиданно заинтригованная, стала ждать. Вот прямо стояла и смотрела в одну точку, до тех пор, пока он не поднырнул и не показался во всей красе на поверхности озера.
И оказался прям очень хорош!
Его кожа, тоже серая, отдавала лёгким синим отливом, влажные волосы имели непривычно каштановый цвет — не пепельный, как у остальных дроу. Его фигура не в пример изящная и жилистая заметно выделялась среди собратьев. С одной стороны ухо дроу украшала серьга в виде золотого полумесяца. И он был единственным эльфом, чьи бёдра были обёрнуты хлопковой тканью. Обнажён, но не полностью. Даже досадно стало.
— Этот? — Вейдайри удивлённо вскинула брови, проследив за моим взглядом, — Серьёзно⁈
Красавчик заметно отличался от сородичей. Видимо, не местный. А меня как на зло прострелила мысль, что дроу славятся небывалым мастерством в любви. И зачем я, скажите-ка, это вспомнила?
— Нет. Мне никакой не нравится, — тут же поспешила натянуть маску безразличия.
Принцесса хмыкнула. На лице так и читалось «Ну-ну, конечно, не нравится ей».
— А он что? Не отсюда? — продолжая бесстыдно разглядывать таинственного эльфа, любопытствовала я.
— Из народа метуани — Детей Луны, — презрительно фыркнула Вейдайри, — Они не поклоняются Богу Солнца, не приносят ему даров.
О, я понимала о каких дарах говорила эльфийская искусительница.
Четыре раза в год к началу каждого сезона дроу отмечали праздник Чествования Солнца.
Страшный, могущественный, испепеляющий небесный диск для тёмных эльфов нёс смерть — едва оказавшись на солнце их кожа покрывалась ожогами, глаза слепли, волосы чернели и плавились. Дети Солнца, так называли себя жители Тхаэля, боялись и поклонялись жгучему светилу. И каждый праздник приносили в жертву одного из своих серокожих мужчин, чтобы задобрить и умилостивить ненасытное Божество. Дроу всегда просили об одном — принять их скромную жертву и смилостивиться над всеми остальными жителями Тхаэля.
Иссиня-серый эльф был подданным другого государства — Народа Луны. Они не сжигали сородичей во славу небесного светила, не приносили кровавых жертв. Я не знала как он попал в Тхаэль, но здесь он был таким же чужаком как и я. Наверное, этим он мне и приглянулся. А он приглянулся! Самой себе лукавить смысла не было.
— Если хочешь, я могу попросить его для тебя у королевы. Но только на два месяца, — принцесса повернулась ко мне и виновато развела руками, — Всё равно в праздник Чествования Солнца он будет принесён в жертву.
Глава 2
Глава 2
Королевство тёмных эльфов — Тхаэль — располагалось в большинстве своём под землёй. Все жилые постройки были глубоко спрятаны и лишь Великая Пирамида Солнца — огромное ступенчатое сооружение — угрожающе возвышалось в самом сердце столицы.
Ритуал, где дроу приносили в жертву сородичей я видела лишь раз. И мне хватило.
Поистине страшное действо!
В праздник Чествования Солнца барабаны отбивали ритм, жрецы читали заклинания, жрицы издавали гортанные звуки, отдалённо похожие на пение. Зрители стояли у подножия храма, все как один — в белых плащах с глухими капюшонами, оснащёнными лишь прорезями для глаз.
Мужчину, выбранного для принесения в жертву торжественно вели по ступеням на самую вершину. Облачённый в такой же белый плащ, он шёл под такт барабанов и пение жриц. Там, на верху, главный жрец срывал с него одеяние и бедолага издавал истошный крик боли. Его кожа воспалялась и горела, волосы плавились, эльф лихорадочно метался, пытаясь спрятаться и унять боль. Ритуальная музыка становилась громче, барабанная дробь ритмичнее сплеталась с криком и лязгом цепи, а зрители хором скандировали имя жестокого Бога. И всё продолжалось до тех пор, пока обессилевший дроу не падал к ногам жрецов обугленным мёртвым коконом.
Законы Тхаэля ужасали, но среди людей мне больше не было места с тех самых пор, как меня приговорили к сожжению за колдовство. Женщина, владеющая магией — особенно магией огня — опасна для общества.
Свой дар я тщательно скрывала, никогда не использовала, никому не говорила.
Почти.
Знал лишь мой жених. Ныне покойный.
Нашёл, предатель, более выгодную партию и я стала ненужна.
О моём даре узнали. Поверили доносчику на слово — даже доказательств не потребовали.
А ведь я его, жениха бывшего, любила…