Хулиан сошел со сцены, свет погас. В зале наступила полная темнота. Руки у меня вспотели еще сильнее. Включился прожектор и осветил центр сцены. Я обернулась к балеринам и дала знак начинать.
Хосе Куаутемок вышел на улицу, под слепящее солнце, на кипящий асфальт. Галисия прогуливался весь из себя спокойный и причепуренный, будто непобедимый, или невидимый, или неуязвимый, или неубиваемый. Начальник полиции, по самое не могу увязший в наркотрафике, не станет просто так шататься по улицам. Видимо, он считает, что город завоеван его дружками, а значит, и кругом одни дружки. Черт его знает, то ли он малоопытный, то ли тупой, то ли страх потерял, то ли наглость его греет. Хосе Куаутемок прошел примерно квартал по другой стороне улицы параллельно Галисии, чтобы оценить обстановочку. Да, так и есть, он один, без охраны.
Тогда Хосе Куаутемок ускорился. Капитан шагал медленно и пялился в разные стороны, прямо пенсионер на прогулке. Хосе Куаутемок перешел улицу и встал на углу. Прислонился к стене. Жара усиливалась, и он почувствовал, как капля пота стекает у него по переносице. Еще не хватало, чтобы в глаз попала в решающую минуту.
Теперь Галисия был в двух метрах от него. «Добрый день», — поздоровался Хосе Куаутемок. «Добрый день», — ответил Галисия. Недолго думая, Хосе Куаутемок отделился от стены, вытащил револьвер и прицелился Галисии в голову. Тот только и смог, что еле слышно пролепетать: «Нет». Прогремел выстрел. У капитана чуть всколыхнулись волосы, будто ветерок растрепал. Он уставился на Хосе Куаутемока, как бы спрашивая: «Уот зе мэттер?», пока из него вытекали мозги, и дурные мысли, и просто мысли, а по шее бежала струйка крови, и все это в замедленной съемке, как во второсортных фильмах про злодеев. Хосе Куаутемок сделал еще два выстрела, и Галисия рухнул навзничь, глаза налились кровью, рот раскрыт.
Хосе Куаутемок засунул пистолет за пояс, развернулся и быстро пошел — не побежал. Те, кто бежит, практически объявляют себя виновными. Убийство видели только два сеньора. Оба после первого выстрела бросились на землю и закрыли голову руками. Никто его не опознает. Он отлично провернул свое смертоносное нападение. Хосе Куаутемок надеялся, что девушка с ресепшена, которая порекомендовала ему «Корону», не оказалась поблизости. Она единственная знала, кто он. Если только она что-нибудь сболтнет, полиция тут же заявится в мотель «Альпы» и снимет его отпечатки пальцев.
Он пошел прямиком к машине, сорвался с места и двинул к шоссе на Сарагосу. Нужно убраться из города прежде, чем военные и федералы выставят заставы. А они начнут, не пройдет и пяти минут. «Спокойно, спокойно…» — сказал он себе. Руки тряслись. Под ложечкой сосало. В горле встал ком. Нога на педали газа так и плясала. Убийство никого не оставляет равнодушным. Никого. Те, кто не убивал, любят говорить о хладнокровном убийстве. Не бывает такого. Кровь убийцы всегда закипает. В его венах словно роятся осы. И в пальце, который спускает курок. От этого роения кровь резко выплескивается в мозг.
Он промчался мимо мотеля «Альпы». Было бы время, облил бы номер бензином и поджег. Стер бы свои следы, стер бы пребывание в этом горячем городе, который он так полюбил, городе, где желал счастливо состариться. Он пересек всю Акунью и выехал на шоссе в сторону Сарагосы. На окраине, как обычно, стоял солдатский пикет, но они, к счастью, проверяли только тех, кто въезжал, а не тех, кто выезжал. Хосе Куаутемок сбросил скорость и кивнул солдатам. Отъехав чуть подальше, оказался на бесконечной прямой, теряющейся в пустыне, и втопил.
Недоношенный зародыш вины начинал грызть его. Зачем, блин, он их убил? Миру ведь от этого ни жарко ни холодно. На место Галисии пришлют нового продажного лиса. Новый малолетний тупой люмпен пополнит ряды бандитов. Единственная разница в том, что теперь он сам стал гребаным, сука, киллером. Низшим звеном криминального мира. Убийцей четвертого разряда. Гребаный стыд. А раскаиваться поздно. «Ту лэйт», — сказал бы Машина.
Остановился он только в Морелосе, в полутора часах езды. Нужно было заправиться, а наличность кончилась. Делать нечего: придется завернуть к Ошметку Медине в загородный дом. По телефону предупреждать, что заедет, он не стал. С этими штуками лучше держать ухо востро. Они те еще шкуры. Техника так далеко зашла, что копы всегда знают, где, когда и кому человек звонит. Лучше пусть будет выключен и разряжен. Всем известно, что телефоны, как и пушки, заряжает сам дьявол.