– Знаю, господин Брюгген. Соответствующие распоряжения отдам немедленно. И лично буду контролировать ход операции.
«А ведь он все равно сейчас абсолютно счастлив, – подумал Кнут, провожая взглядом начальника гестапо. – Нет, все-таки тот лагерный мерзавец плохо знает, что может принести счастье таким, как Хойке… Или таким, как я».
ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО
Из вечернего сообщения 7 июля 1943 года
В течение 7 июня на фронте существенных изменений не произошло. Нашей авиацией в Рижском заливе потоплен немецкий транспорт. В Черном море потоплено 3 баржи и 5 катеров с войсками и боеприпасами противника. Частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено не менее 60 автомашин с войсками и грузами, взорвано 5 складов боеприпасов, рассеяно и частью уничтожено до двух рот пехоты противника.
На одном участке Воронежского фронта отряд немцев пытался разведать наши позиции. Советские бойцы встретили вражеских разведчиков ружейно-пулеметным огнем и истребили несколько десятков гитлеровцев. В районе Балаклеи рота пехоты противника при поддержке танков атаковала наше боевое охранение. В результате короткой схватки немцы были отброшены на исходные рубежи. На поле боя осталось до 100 вражеских трупов. Наши летчики посадили на советской территории бомбардировщик противника. Немецкие летчики взяты в плен.
Разведчики встретились только ближе к вечеру.
Место Павел Гайдук определил приметное – большое, размашистое здание Госпрома в центре Харькова найдет и увидит всякий, даже если никогда раньше в городе не бывал. Чтобы подстраховаться, он еще раньше начертил схему расположения зданий и крестиком обозначил, где именно группа должна соединиться: с тыльной стороны второй слева высотки.
Правда, Чубаров все-таки изрядно поплутал по городу, а Гайдуку с Сотником пришлось идти пешком и всю дорогу молчать – хороши были бы двое в немецкой форме, как ни в чем не бывало болтающие по-русски в немецком тылу. Но как только они оказались наконец в уединенном и безопасном месте, Гайдука будто прорвало: он не узнавал родного и любимого города, по улицам которого ходили и ездили почти одни только немцы, а сами улицы изуродованы бомбежками. Сотник молчал, подозревая, что с его родным донбасским шахтерским городком война сделала то же самое, если не хуже, ведь такой город, как Харьков, стереть с лица земли все-таки нелегко даже немецким танкам и авиации.
Дав товарищу выговориться, Михаил предложил закурить, после чего разведчики отошли в тень разбомбленного здания, чтобы не отсвечивать лишний раз и в то же время наблюдать за дорогой, выбрав достаточно безопасную позицию. «Хорьх» пришлось ждать еще часа два, но зато когда черный автомобиль вырулил из-за угла и остановился, как и было условлено, Сотник вздохнул с видимым облегчением: пока происходило по плану. Передвигаясь по Харькову пешком, они с Павлом убедились: здесь слишком тревожно и слишком суетно, чтобы одни люди в военной форме обращали внимание на других. Волков подтвердил: пока они ехали по городу, машину тоже никто не пытался остановить.
– Это потому, мужики, что мы не прячемся, – криво усмехнулся Чубаров.
– Не накаркай, – заметил Сотник и суеверно сплюнул через левое плечо. – Давайте лучше прикинем, как бы и дальше вот так не отсвечивать. Паша, куда нам дальше? Явка отсюда далеко?
– Если адрес тебе правильный дали, то отсюда где-то час пройти. Не спешить если.
– Так мы и не будем спешить. До комендантского часа пересидим где-нибудь, потом двинем. Вот только колеса наши где-то оставить бы. Пешкодралом сейчас сподручнее топать.
– Так чего проще, – снова встрял Чубаров. – Тут кругом разбомбленных домов полно. Найдем подходящие развалины…
– Слышь, Соловей, не трави ты хоть душу! – не выдержал Гайдук.
– О! – удивленно вскинул брови Чубаров. – Чего это ты? Командир, чего это он?
– Развалины, Макс – это его город, – спокойно пояснил Сотник. – Переживает.
– Ну, ладно, – Чубаров пожал плечами. – Я базар, допустим, пофильтрую. Только от этого кирпичики сами в домики не сложатся, Паша.
Гайдук предпочел не вступать в пустую перепалку. Вместо этого осмотрелся в медленно надвигающихся душных летних сумерках, зацепился взглядом за бывшее здание, от которого остался один каркас, кивнул в его сторону.
– Да хоть вон туда. Подходит?