- Нигде. Лежите смирно, сударь. Сейчас будет щипать, – девушка поднесла чашу с жидкостью к ране.
- Ага, вспомнил: лунная ночь, сеновал… – с ухмылкой начал бард, но вдруг его лицо перекосило от боли: – Черт, ведьма, да ты сгубить меня хочешь! – простонал он.
- Хотите жить, терпите, сударь, – хитро улыбнулась девушка, выливая остатки жидкости на швы. – Что же вы пищите, как женщина при родах?
- Проклятье! А как воняет! Милочка, почему у вас все снадобья такие вонючие, что от одного их запаха хочется блевать? – недовольно спросил Макси. – И вообще, что это за дрянь?
- Целебный сбор. Пахнет плохо, но исцеляет в один миг. Выспались, сударь?
- Выспался на неделю вперед! – буркнул бард, все еще морщась от боли, но потихоньку жжение стало ослабевать. – Сеновал да лунная ночь! Было?
- Вы льстите себе, сударь, – сухо улыбнулась девушка, а затем покинула свое место и вновь села на стул. – Сегодня вечером отправляемся в путь. Думаю, вам нужно подкрепиться.
- Так и будете меня «сударь» величать? У меня вообще-то имя есть, и вы его уже знаете, – сердито сказал Макси, отбросив одеяло на пол и свесив ноги с кровати.
- Раз вы настаиваете, сударь, – бодро бросила на это девушка.
- Ты меня со свету сведешь, паршивка эдакая.
- Возможно и так, Максимилиан.
- Макси! А тебя как величать, сударыня?
- «Сударыня» очень даже ничего.
- Да брось. Не буду я тебя так называть всю дорогу до проклятого Лондона! – Макси встал на ноги, с удивлением взглянул на свое абсолютно обнаженное тело и поспешно зашагал по комнате в поисках своих штанов.
- Ну, что ж. Гунду, – бросила девушка, вновь заскрипев ложкой о чашку.
- Что? – не понял Макси, метнув в нее хмурый взгляд.
- Мое имя Гундула, но вы и ваши друзья можете называть меня просто Гунду.
- Ха! Гундула! Старинное имя. Гордое, – пробормотал себе под нос бард. – Мы с тобой точно нигде не встречались?
- Точно.
- Хм! Ладно, черт с тобой. Я иду вниз. Хлебну эля. Ты как?
- Должна отклонить ваше галантное приглашение. Ступайте, отведите душу, только, прошу, не напивайтесь сильно…
Вдруг дверь с силой раскрылась, и комнату наполнили грубые ругательства, которые тихо выкрикивал из своей глотки Ловкач.
- Стражники! Нас ищут! – бросил он Гунду и Макси, а затем вновь разразился проклятиями.
- Пора поджать хвосты! Чего расселась? Собирай свои снадобья да сваливает! – раздраженно буркнул Макси девушке, все так же на немецком. – Да где моя чертова рубашка? – добавил он по-английски.
- Вот! Надевай да поскорее, дуралей! – Ловкач метнул в своего друга чистой, богато расшитой серебряными нитями рубахой. – Ту мы выбросили! А эту я только что стянул с молодого городского щеголя! И вот еще сапоги новые… Не знаю, подойдут ли… Охо-хо-хо! Как влитые сели!
- Псины! Нашли нас таки! – процедил сквозь зубы Макси, натягивая на себя мягкую бархатную рубаху. – Зови Мясника! Уйдем через окно!
- А вот тут-то и проблемка… Мясника уже забрали!
Макси непристойно выругался.
- Девица, ты остаешься здесь и ждешь нашего возвращения! Нам нужно спасти Мясника! Без него не будет никакого Лондона!
- Вас забыла спросить, что мне делать, сударь! – возмутилась Гунду, облачаясь в свой любимый алый плащ. – Да и вообще, это вам бы следовало остаться! Второй раз я вашу рану зашивать не буду, Максимилиан!
- Макси! – проорал бард и, быстро застегнув на талии кожаный пояс, с ножнами, бросился к окну.
Глава 5. Часть 1
– Так и знал, что, согласившись на ее дурную просьбу, мы вляпаемся в самое настоящее дерьмо! – с чувством прошептал Макси, осторожно высунувшись из-за угла высокого каменного дома и осматривая улицу пристальным взглядом.
– А мне кажется, всему виной ваши собственные проделки, мой благородный вор. Или как вы там себя называете? – послышался тихий и насмешливый голос Гундулы за его спиной.
– Ну и уши у тебя. Осел бы позавидовал, – с досадой заметил Макси. – Все видишь, все слышишь, раны зашиваешь. Ведьма – Вдруг он вспомнил о том, что злобный урод, затащивший его в свою нору в колдовском лесу, растерзал его руку до самого мяса. Быстро закатив широкий белоснежный рукав своей рубахи до локтя, вор увидел, что раны были аккуратно зашиты, а поверх них едва виднелись засохшие следы какой-то розовой мази.
– Вижу, ты и с рукой постаралась. За это благодарю и даже не буду указывать на то, что твой яркий плащ так и орет на весь город: арестуйте меня! Вот она я, эгей! – Макси обернулся к Гундуле, плотно сжал губы и отрицательно покачал головой, показывая девушке свое глубочайшее неодобрение.