- Лучше бы пироги умела печь. Мечом она владеет! Вот уж гордость какая! – насмешливо бросил на это бард.
Но дева в алом плаще уже скрылась за поворотом, и эти слова были сказаны впустую.
Глава 4
Путники сумели прожить ночь и благополучно преодолеть чашу леса, при этом более не столкнувшись ни с одной колдовской тварью. За сохранение своих жизней им стоило благодарить деву в алом плаще: ведя компанию по узкой, усыпанной шуршащей листвой дорожке, петляющей между высоких устрашающих осин, девушка громко шикала на горланившего на всю округу песни раненого Макси. Несколько раз путники замечали горящие страшные глаза, прятавшиеся в темноте, но твари не подходили ближе, а лишь наблюдали за дерзнувшими потревожить их покой со стороны.
- Да чего ж мы так крутимся? Разве нельзя идти напрямую? Я так скоро подохну! – ближе к рассвету простонал Макси. Его рана была покрыта дурно пахнущей мазью, которую нашла в своем мешке дева в алом плаще, и, на удивление не болела, но и не исцелялась: такой глубокий порез необходимо было бы зашить, да поскорее. Но вот ниток и иголки в ассортименте снадобий нахалки в плаще не оказалось, и все, что она могла сделать – вывести компанию из леса живыми.
- Чудища страшатся осин и никогда не подойдут, если их жертва прячется под ними, или даже стоит рядом с ними. Поэтому мы и не отходим от осин, сэр дурень. Не будь в лесу осин, нас бы уже давно съели, ведь вы с таким усердием призываете на пир всех его обитателей, – бросила ему дева в плаще.
- Она права, бард, пора бы тебе уже закрыть свой рот да помолчать, – тихо согласился Ловкач.
- Да поскорей бы уже выйти из этого кошмара… У меня сейчас руки отвалятся! – устало воскликнул Мясник, все так же несший на руках своего раненого друга. – Ты, кажись, больше толстой коровы весишь, не меньше!
- Ох, сейчас бы жареной телятины! Когда эта девица меня зашьет, клянусь, мы хорошенько угостимся элем и хорошим коровьим мясом в ближайшей таверне! – мечтательно закрыл глаза Макси, не обращая на слова толстяка никакого внимания.
- А кто платить будет? У нас-то в карманах ни монетки, – напомнил ему Ловкач.
- Девица заплатит. Она должна нам три серебряных монеты, вот пусть и угощает, – ответил ему бард.
- Либо три серебряные монеты, либо ваш вспаренный живот, сударь. Вы уж выберете, что вам дороже: кружка эля или ваша жизнь, – предупредила дева. – Но, как сказал вам ваш уважаемый приятель, закройте свой рот да помалкиваете, пока не выйдем из леса.
- А когда уже выйдем? Сколько мне еще нести этого лентяя? – взмолился Мясник. – Может, все-таки Рыжая его на себе понесет, а?
- Она может растрясти его рану, и тогда зашивать будет уже нечего, – мягко сказала ему девица. – Скоро. Скоро мы увидим божий свет и услышим пение утренних птиц.
- Тут тоже птицы имеются. Вон как сова нам пела накануне, – заметил Ловкач.
- То была не сова, сударь. Птицы в этом лесу не водятся, – коротко обронила девица.
Услыхав такое заявление, Ловкач сглотнул и ускорил шаг.
- Так кто же вы, черт возьми, такая? Про осины знаете, где конец леса тоже...
- Мечом машет! – вставил Ловкач.
- …Нет, милочка, что-то вы от нас скрываете, – уверенно заявил Макси. – Толстяк, чертяка эдакий, да не тряси ты меня так!
- Будешь много болтать, вообще на своих двоих пойдешь! – пропыхтел покрытый потом и красный в лице от тяжелой ноши Мясник.
- А вдруг вы ведете нас в свое логово, где сварите из нас суп? – не унимался Макси, находя в этом некоторое удовольствие. Рана не болела, так можно было острить сколько ему вздумается.
- Сударь, имеется ли у вас веревка? – резко остановившись, обернулась девушка к идущему за ней по пятам Ловкачу.
- Имеется, а как же, – подтвердил тот. – А вам зачем?
- Свяжите вашему барду руки за спиной, а рот ему заткните кляпом, – отдала приказ дева в плаще.
- Не позволю! – тотчас взъярился Макси. – Вы что это о себе возомнили, а, сударыня? Кто вы такая, чтобы распоряжаться моими ворами, как своими собственными?
- Может, без веревки да кляпа обойдемся? – с надеждой в голосе спросил Ловкач, все же готовый исполнить просьбу девицы. Этот лес пугал его, и веселье барда-самоучки он находил нелепым.
- Обойдемся без них, – согласилась девушка и сняла со своего плеча свой худой мешок. Быстро найдя в мешке небольшой бутыль с темной жидкостью, она смочила ею белый платок, тоже имевшийся в мешке, и с силой приложила платок к носу Макси, при этом ловко зажав его рот ладонью.
- Ого, чего вытворяет! – восхищенно прошептал Ловкач, наблюдая за действиями девицы.