…
Только когда я дошёл до своего рабочего места и плюхнулся на кресло, позволил себе выдохнуть накопившиеся эмоции. Кто сказал, что всё это даётся мне легко?
— Вот ведь стручок от морской игуаны, — пробурчал себе под нос.
— Он на вас кричал, Каратоси-сан? — с печальным сочувствием спросила Есико.
Я позволил себе слабо улыбнуться. Женская поддержка, тем более со стороны такой милой и славной девушки, дорогого стоит.
— Нормально всё, поговорили, вопросы позадавал. Ничего такого.
— А что за вопросы?
— Да как обычно, — беззаботно ответил я, — Состоял ли я в банде, есть ли у меня лагерные татуировки.
— У вас есть татуировки? — ужаснулась Есико.
Её можно понять, в Японии татуировки делают только члены якудза. Ну ещё, как я видел, моряки.
— Нет, конечно. Татуировок нет.
— Правда-правда?
— Если хотите, можете проверить.
— Нет, что вы, Каратоси-сан, — Есико испугалась, подумав, что я прямо сейчас начну перед ней раздеваться, — Я вам верю.
— Вот и чудно… а вот теперь я предлагаю испить кофейку.
Коллеги, многоликие, но чем-то неуловимо похожие друг на друга, как выращенные на одной фабрике клонов… этот многоголовый офисный планктон смотрел неодобрительно на наши брожения, причём Есико делала извиняющееся выражение, а я нет.
Если что, пусть списывают на то, что я северянин и гайдзин. А вообще пошли все бамбуковым лесом, не до них сейчас.
В комнате лаундж-зоны мягко отодвинул Есико от кофейного аппарата.
— Я сам.
— Каратоси-сан, я хочу сказать… У нас в Японии девушки ухаживают за мужчинами.
— Даже за коллегами? — удивился я.
— Да. И среди начальников почти никогда не бывает женщин. Потому что… Простите мои слова, вас наверное именно поэтому наняли. Японец не станет подчиняться женщине.
— Ишь ты, принципиальные какие, — я усмехнулся.
— Извините, если эти слова обидели, или я позволила себе перейти границы дозволенного.
— Отнюдь. Ямасаки-сан, я вам благодарен за то, что посвящаете меня в тонкости японской культуры и корпоративной этики.
— Мои слова могли бы ранить вас, — с сожалением в голосе сказала девушка.
— Ерунда. У каждого первого, кто видит меня на улице, над головой словно табло с бегущей строкой «гайдзин».
— Сейчас не принято говорить такое слово.
В ответ я просто хмыкнул.
Неожиданно от откровенности девушки моё настроение улучшилось, и я стал с ещё большим энтузиазмом промывать фильтр, чтобы насыпать молотого кофе.
Есико сидела в напряженной позе, готовая по моему мужицкому окрику занять «своё место на кухне»
— Что касается подчинения женщине, Ямасаки-сан. У нас в истории был период, когда у власти стояла императрица. Более того, она была чужестранка, женщина-гайдзин, Екатерина Великая. И вот мы, мужики, ей подчинялись. И ничего, не переломились. Она основала по меньшей мере сто русских городов, под её началом мы раздали люлей османам, отжали Крым, дали чертей полякам, шведам и персам.
— Я думала, ваша история это балы, дуэли и крестьянский труд. Так написано у Достоевского и Толстого.
— Кхе. Ну, не всё так просто. Однако ваши слова, Ямасаки-сан, натолкнули меня на любопытную мысль.
— Про Достоевского?
— Про отношения мужчин и женщин, про местных и гайдзинов. Я решил, что не буду строить из себя японца.
— Вы и так не строите из себя японца, Каратоси-сан, — Есико рассмеялась, — Вы самый неяпонец из всех неяпонцев, какие мне встречались.
Первая чашка кофе наполнилась, и я передал ее девушке.
— Вот и я о том же. Быть гайдзином — это моя сильная сторона, мое, так сказать, конкурентное преимущество.
— О, да, — радостно закивала Есико, — Можно хорошо заработать в модельном бизнесе, сниматься в рекламе, даже попробовать себя в шоубизнесе!
— Уважаемая Ямасаки-сан, я определённо не собираюсь в модельный бизнес. Ни в какой форме.
Мы пили кофе и болтали о гайдзинах в шоу-бизнесе. Есико заверяла меня, что станет первой фанаткой моих шоу. Я вежливо отказывался. Она смеялась и пыталась настаивать.
— Раз вы так настырны, Ямасаки-сан, то я собираюсь сделать вам предложение на глазах у зрителей, собравшихся в нашей студии и смотрящих наше шоу с телеэкрана, — загадочно произнёс я, подражая шоумену.
— Какое предложение? — Есико перестала смеяться и смущенно зарделась.
— Это будет истинно гайдзинское предложение, способное повергнуть в шок любую японскую девушку.