— Видящий.
— И вы можете в толпе людей распознать екая?
— Ну да.
— Вы так спокойно это говорите. Это же потрясающий дар, — восхитилась Нагата.
— Проблема в том, что я не могу подключить магическое видение по желанию. Оно включается само независимо от моей воли. И случается это редко.
— Насколько редко?
— Раз в месяц, не чаще.
— Жаль. А я уже хотела воспользоваться вашим даром, — призналась Нагата, — Хотела попросить вас съездить в одно место и определить, живет ли там екай.
— Тогда есть и хорошая новость, — сообщил я с улыбкой, — Оба раза, когда я наблюдал за вашим танцем, включалось мое видение. Уже дважды за сегодня.
— Вы хотите сказать, танец включает ваше видение? Словно лампочку?
— Вроде того. Если продолжить электрическую аналогию, я бы сказал так. Ваш танец подаёт напряжение на мою катушку. Одним словом, если хотите использовать мое магическое видение, танцуйте, Нагата-сан.
— Э, сильно не наглей, — возмутилась Маюми, грубовато перейдя на ты, — До сих пор Мэй танцевала только по приказу Накамуры. Теперь еще один выискался… ценитель ее танцев.
— Я тоже с первого взгляда ощутил к вам симпатию, Кимото-сан, — миролюбиво пошутил я.
— Маюми, перестань топорщить шерсть на загривке, и сядь… сядь, я сказала… а перед вами, Каратоси-сан, я должна извиниться. Я сразу почуяла, что вы необычный. Но я не могла ослушаться приказа Накамуры.
— А. Это он приказал вам танцевать этот…
— Танец забвения, — подсказала Нагата, — Да, приказал. И, поверьте, я рада, что вы не поддались моим чарам. Я буду для вас танцевать.
— В таком случае, я к вашим услугам, Нагата-сан. Куда нужно ехать?
— Сегодня уже поздно. Съездим завтра. Я подвезу вас до дома.
Прощаясь с Маюми, я от всей души поблагодарил ее за ужин. Готовит она отлично. Мы с Нагатой сели в ее шикарную машину цвета яичного желтка.
— Тачка у вас улетная, Нагата-сан, — поделился я.
— Не люблю этот вызывающий ядовитый цвет, — с усмешкой ответила она, выруливая на дорогу.
— Зачем же тогда вы ее купили?
— Я ее не покупала, Каратоси-сан. Эта машина принадлежит Накамуре… как и я сама…
— Извините.
— Вам не в чем извиняться. И на Маюми не обижайтесь. Она умеет держать себя в руках. Но тут случай из ряда вон.
— Я видел. Выдержка у нее солдатская. А вообще этот средневековый беспредел в голове не укладывается. Вчера один из тех… оябунов… избивал ее на глазах у всего клуба. Что она такого натворила, Нагата-сан?
— Вы умеете хранить тайны, Каратоси-сан?
— Умею.
— Тогда я вам расскажу. С моей стороны было бы подло использовать вас в темную. Вы имеете право знать. К тому же Маюми права, для обычного человека вы и так уже слишком много знаете.
— Я весь внимание.
— Накамура готовил сделку по слиянию фармацевтической группы Шода с нашей корпорацией.
— Если можно, маленькое уточнение Нагата-сан. Это было слияние на равных или в итоге кто-то должен будет «слиться» насовсем?
— Справедливое уточнение. Разумеется, группа Шода была бы поглощена корпорацией Техиро. И тем не менее иного выхода у Шода не оставалось. Его все равно сожрут, не мы, так кто-то другой.
— Жестокие законы бизнеса, — я понятливо покивал.
— Именно так. В океане бизнеса иногда и акулы становятся жертвами. Группа Шода — это остатки некогда могущественной корпорации, которая проиграла. Основная схватка происходила в Токио. Здесь в Киото рвут оставшиеся куски.
— Понимаю.
— Готовилась сделка по слиянию, — продолжила Нагата, — Ничто не предвещало беды, но на днях был убит наш курьер, который вез на подписание пакет важных документов.
— То есть, пропали важные документы?
— Не в этом дело. Владелец Шода вместо того, чтобы объясниться, просто перестал с нами общаться. Убийство курьера — это как прилюдная пощечина. Шода дал понять, что разрывает сделку.
— Странный вы народ, товарищи японцы. Обязательно было убивать ни в чем не повинного курьера?
— Убивать гонцов — это давняя традиция и не только японская, — возразила Мэй Нагата.
— Ну тут вынужден согласиться. Традиция в самом деле многонациональная.
— Как бы то ни было Накамура не мог оставить оскорбление без ответа. Он отправил нашу Маюми.
— Тоже убить курьера?
— Убить самого Шода вместе с супругой.
— Суров товарищ Накамура… так… что пошло не так?
— У Шода в доме оказался девятилетний сын. Мы ничего не знали о наследнике. Шода воспитывал его в строжайшей тайне от посторонних глаз. Маюми не смогла убить ребенка. Фактически, она нарушила прямой приказ.