— О чем он вас спрашивал?
— Спрашивал, не являюсь ли я нанятым вами киллером.
Накамура согнулся от хохота.
— Вот вам смешно, Накамура-сан, а мне не до смеха.
— Извините, это нервное, — давясь, выдал Накамура.
Спустившись до тринадцатого этажа лифт открылся. Я выскочил, оставив в кабине смеющегося Накамуру. На этот раз коридор был совершенно пуст, но, чтобы не испытывать судьбу, к офису я рванул почти бегом.
Когда молодой стажер гайдзин выбежал из лифта, Накамура смеялся, пока не доехал до первого этажа. Там он вернул лицу привычное хмурое выражение, хотя искорки смеха еще плясали в его глазах, пугая девочек с ресепшн.
Он покинул здание, дошел до чёрного лимузина и сел на заднее сидение, не взглянув на шофера, открывшего для него дверь.
— В зал совещаний, — бросил он, когда шофер занял водительское место.
Накамуре предстояло серьёзное испытание. Ему придется объясняться перед собранием оябунов. Собрание внеочередное по случаю смертей его помощников, ставших достоянием общественности.
Одним из главных правил их тайной организации было сохранение секретности. Простой люд… да и непростой тоже… не должен ничего знать о екаях. Если оябун допускает утечку сведений, это расценивается как тяжкий проступок.
Сайто хоть и круглый дурак, но Накамуре сильно подгадил, примчавшись на место преступления, а потом и вызвав полицию. Если бы дело удалось замять по-тихому, никто бы Накамуру даже не упрекнул. Младшие оябуны иногда умирают не своей смертью. В этом нет ничего предосудительного. А вот то, что в новостях показали их разодранные глотки — это плохо… очень плохо.
Лимузин остановился на парковке, где уже стояло в ряд полтора десятка подобных. Это значит, что остальные члены совета собрались раньше. Они успели что-то обсудить без Накамуры. Возможно, уже приняли решение, которое просто доведут до его сведения.
Накамура оставил водителя ждать в машине. В зал совещаний он должен придти один без охраны, без сопровождения. Молчаливый боец на входе бесшумно открыл перед Накамурой дверь, впустив внутрь.
Членов совета он застал сидящими на полу в традиционной позе «сэйдза» вокруг аскетичного алтаря богу Хотэю. Считалось, что соврать в присутствии алтаря, в присутствии бога — невозможно или настолько опасно, что никто не решится на такое.
Накамура поклонился, как того требовал обычай, и молча занял свое место в общем кругу.
— Нам пришлось собрать внеплановое совещание, потому что ситуация требует принятия немедленных мер, — заговорил старейший из членов совета, — Рюбей Накамура!
— Да, чорро.
— Организация давно не была так близка к утрате секретности. Скажи, что ты уже принял все необходимые меры.
— Меры приняты, чорро, — уважительно заверил Накамура, — Полиция пущена по ложному следу. Разрабатывается версия нападения бродячих животных.
— Когда будет закрыто дело?
— К сожалению, не скоро, чорро. Но я предпринимаю все усилия.
— Одних усилий недостаточно, Рюбей. Нужны конкретные результаты.
Все оябуны уставились на Накамуру, словно стая акул на раненого сородича. Все они чуют запах крови. Каждый надеется урвать кусок. Впрочем, Накамура и до собрания понимал, что уйти без залога ему не дадут. Он достал костяную фигурку рыси и поставил ее на алтарь бога Хотэя.
— Оставляю в залог са-ин екая Маюми Кимото, — сообщил он, четко проговаривая слова, — Именно она является главной подозреваемой в убийстве.
— Подозреваемой? — недовольно переспросил чорро, — То есть ты не знаешь, кто на самом деле убил твоих младших оябунов?
— Не знаю, чорро.
В кругу сидящих поднялся возмущённый ропот. Заявление Накамуры означало, что под подозрение может попасть каждый из них. Кто-то даже высказал претензию, что оставленный залог недостаточен.
— Позвольте мне высказаться, чорро, — попросил слово оябун клана Оками.
— Говори.
— Считаю, мы должны дать время оябуну Накамуре на урегулирование ситуации. Скандал конечно поднялся на всю страну. Но ничего критичного еще не произошло.
— Если произойдет что-то критичное, урегулировать будет поздно… — сухо возразил председатель, — … ну хорошо. Предлагаю принять залог оябуна Накамуры сроком на три дня. Кто за?
Все, включая председателя, подняли руки. Накамура усмехнулся, но промолчал. Немного же времени ему дали жадные оябуны. Если дело затянется, он может остаться совсем без екаев. Но деваться некуда. Решение совета не оспоришь. Он поднялся с пола и направился к выходу.
— Рюбей, — окликнул его председатель, — Подозреваемую отправь сюда. Она будет помещена под охрану совета.