Я пожал плечами и протянул девушке руку, чтобы помочь преодолеть кинутый через ручей горбатый мостик. В глубине парка стали попадаться маленькие домики для чайной церемонии, в которых горожане пили чай из термосов без всяких церемоний.
— К сожалению в девятнадцатом веке случился большой пожар, часть храмов сгорела и это историческое место стало просто городским парком, — девушка указала на очередной каменный мостик. — Этот мост в шестнадцатом веке своими руками строила императрица клана Тайра, которая ушла в монахини в знак траура после гибели всего своего рода.
— Значит, этот мостик хранит тепло ее рук.
— Красиво сказано, — похвалила Есико, — Гораздо лучше, чем про птичек.
Из-за деревьев выскочил лохматый пес очень светлой масти, непонятно откуда взявшийся. Судя по наличию ошейника и ухоженной шерсти, он заигрался и потерялся. Что неудивительно, пёс был молод, игрив и безмозгл. Увидев нас с Есико, он побежал к нам, виляя хвостом.
Я почувствовал, как девушка буквально вцепилась мне в руку, и обернулся к ней. Есико была бледна и здорово перепугана.
— Что случилось Есико-сан? Не бойтесь, этот песик совсем не страшный.
Мне пришлось отгонять лохматого балбеса, а потом успокаивать девушку.
— Вы не думайте, Масима-сан, я не трусиха. Просто я боюсь собак.
— Что поделать, Есико-сан, — дипломатично ответил я, — Каждый из нас чего-нибудь боится. Наверное, в детстве вас напугала собака?
Она пожала плечами.
— Как раз в детстве я не боялась собак. А на последнем курсе в университете мне стали сниться кошмары. За мной гналась огромная белая очень злая собака.
— Хм. Какая-то странная фобия.
— Наш университетский психолог госпожа Эгути сказала, что это от большой нагрузки во время учёбы и стресса на экзаменах. Советовала больше гулять и принимать седативные.
— Значит, будем побольше гулять, Есико-сан… или на сегодня хватит?
— Извините, Масима-сан. Давайте вернемся.
— Не в чем извиняться. Успеем еще обойти киотские достопримечательности.
На перроне для электричек я купил для Есико сахарную вату и усадил на скамейку, а сам пошел покупать билеты. Пока стоял в дисциплинированной очереди из двух человек, включающей меня самого, достал телефон и проверил мессенджер. Увидев, сообщение от Нагаты, тут же ей перезвонил.
— Добрый день, госпожа Нагата.
— Здравствуйте, Каратоси-сан. Хочу попросить вас об одолжении.
— Смело говорите, что от меня нужно.
— Я собираюсь посетить Маюми и прошу вас составить мне компанию.
— Я с радостью, только боюсь, Маюми не будет мне очень рада.
— Поверьте, она вам симпатизирует, Каратоси-сан. Только выражает свои чувства несколько своеобразно… вы заступились за нее перед младшими оябунами. Маюми это очень ценит.
— Ну… как скажете. Через полчаса я буду дома. Смогу взять машину и подъехать, куда надо.
— Не надо. Я сама за вами заеду.
Купив билеты, я вернулся к Есико. Мы доехали на электричке до своей станции, а затем я проводил ее до подъезда. На прощание она опять взялась извиняться за испорченную по ее мнению экскурсию.
— Есико-сан, с вами мне нравится гулять, где угодно. Я бы считал, что приятно провел время, даже если бы мы с вами вовсе не выходили из электрички, а просто дали круг по маршруту.
Девушка просияла и убежала к себе, а я отправился к своему дому, где меня уже поджидала желтая машина Нагаты.
— Добрый день, Нагата-сан. Куда поедем?
— К храму.
Я слабо себе представлял, как религиозное заведение может быть связано с содержанием под стражей, но уточнять не стал. В субботу обычных киотских пробок не было, так что мы довольно быстро добрались до южной части города, углубились в старинный частный сектор, где остановились у неприметного здания, которое ничем храм не напоминало.
Да, здание традиционное, но никаких украшений или символики. Скорее старый офис или даже большой частный дом. И тем не менее когда мы подъехали, к нам вышел очень серьезный молчаливый японец в черном кимоно.
Увидев, что я выхожу из машины, мрачный японец вопросительно взглянул на Нагату.
— Этот человек со мной, — пояснила она, — Он помогает мне вести расследование.
Японец на ее слова никак не отреагировал, лишь сделал приглашающий жест, давая понять, что мы оба можем войти. Правда, мы не пошли к главному входу. Проследовали за японцем к торцу здания, где он открыл для нас дверь своим ключом.
Войдя в здание храма, мы оказались на узкой, ведущей вниз лестнице, тёмной и мрачной, освещенной одной только допотопной лампочной. Спустились вниз и прошли по узкому затхлому коридору с несколькими решетчатыми дверями. За одной из этих дверей в тесной камере держали Маюми. Отодвинув засов, японец впустил нас в камеру.