Невольно улыбнулась, представив себе, что скажет Марат, если я попрошу пилота увезти нас куда-нибудь далеко - за гряду видневшихся на горизонте гор, к примеру, или над океаном покатать, и отказалась от попытки даже шутить на эту тему. Админ, не смотря на внешнюю расслабленность, пребывал в непонятном напряжении, не стоило нервировать его еще больше.
Не успели мы сделать кружок над Белым городом, максимум - два, как посадку на территорию резиденции полпреда разрешили. Машина плавно опустилась на покрытую асфальтом поверхность. От края стоянки шла ковровая дорожка к самому входу в величественное здание с колоннами, украшенному по фасаду экзотическими живыми деревьями.
Сержио начал снимать еще до приземления, и теперь не отрывался от видоискателя. Самая дешевая камера из его коллекции - была в свое время для меня запредельной мечтой. Вот, что значит работать в Гугл. Или это его личное оборудование? Спросить что ли?
Марат подал мне руку, демонстрируя безупречные манеры, и повел к дому. Под пальцами я ощущала стальные мускулы, видимо, спортом серьезно занимается. Может, попросить его научить серфингу? Или не рисковать?
Нас встречали наверху широкой лестницы супруги Дашко, чему не могла не порадоваться - всё-таки знакомые лица. Их дочка тоже присутствовала - миленько смотрелась в белом с голубыми вставками платье, уверена, что именно такая мода сейчас в Новом Париже, столице Эдема, в последнее время ставшем негласным законодателем мод, переплюнув даже старый земной Париж.
Оглядываюсь в поисках знакомых лиц, чтобы проверить насколько хорошо я подготовилась, но стоило заметить мужчину, со спины похожего на Глеба Макарова, как все пошло прахом. Он обернулся, медленно, заставив усиленно забиться сердце, и оказался совсем незнакомым. Но реакция оказалась необратимой. Рана, которая казалась затянувшейся и надежно покрытой рубцами, открылась вновь. Именно сейчас, в такой неподходящий момент! Я шла среди улыбающихся людей, здоровалась, отвечала на приветствия, даже улыбалась... А хотелось кричать, топать ногами, рыдать навзрыд... Мне казалось, что я одна, что вокруг пустыня, что никто меня не видит и не понимает, что даже соверши я сейчас что-то страшное, и тогда эти люди останутся равнодушными. Мне не место среди них, не место! И какая я журналистка? Что я такого совершила, чтобы занять это, совсем не свое место? Что я вообще могу, когда, стоило увидеть свою первую любовь, и сразу превратилась в то, чем и являлась - наивную девчонку, так же мало знающую о жизни, как в те свои пятнадцать лет, когда стояла перед взрослым другом и признавалась в своей всепоглощающей, единственной, настоящей любви.
Приступ жалости к себе длился и длился, когда боль в запястье заставила вынырнуть на поверхность. В уши ворвался шум, в глаза - яркие краски вечера, сияющего тысячью огней, улыбающихся или надменных лиц, дорогих нарядов.
И громкий шепот Марата прямо возле уха:
- Что происходит, черт возьми?! Очнись, Ди! Ты только что проигнорировала полпреда, а он, между прочим, сделал тебе комплимент.
- Да? Где он? - боюсь, в голосе моем не было и сотой доли того энтузиазма, которого ждал от меня Марат, когда я оглядывалась в поисках главного лица этой планеты.
- Ушел. Отвлекли. А может твое холодное 'Впечатлена!' его отпугнуло. Нашла с кем из себя строить недотрогу.
Он явно злился, но последние слова и меня заставили вспыхнуть:
- Что ты сказал? Недотрогу?
Марат даже на шаг отступил, взглянув в мое лицо:
- Ди, мы работать должны... - пробормотал он, - извини, но ты же спецкор! Программа...
- Господин Токаев, - я улыбнулась так не вовремя взявшемуся откуда-то Михаилу Ступину, секретарю полпреда, насколько запомнила, приближавшемуся к нам за спиной админа, - познакомьте нас, будьте добры.
Марат оглянулся и, включив все свое обаяние, представил мне секретаря.
- Могу я украсть у вас на минутку прекрасную спутницу? - нахально произнес тот, после обмена приветствиями. - Буквально на пять минут.
- Конечно, - сквозь зубы произнес Токаев и взглянул на меня мрачноватым взглядом, - буду ждать тебя у того бара, Диана, хорошо?
Я кивнула и последовала за секретарем. Тот ловко огибал гостей, придерживая меня за локоть, наверное, чтоб не сбежала. Меня не слишком интересовало, что ему от меня надо. Видимо, состояние боли и одиночества, не до конца покинули душу. Или журналистка из меня и правда, никакая? Где любопытство, где попытки нажить себе неприятностей в поисках 'горячих' фактов? Где интуиция, в конце концов?
Помогло? Или то, что Ступин внезапно свернул в боковой проход, ведя меня по длинному, освещенному слабыми лампочками коридору, заставило прийти в себя и почувствовать особое ощущение чего-то интересного? Инстинкт охотницы? А может, жертвы?
Ладно, чего гадать, будем действовать по обстоятельствам.
- Прошу, - открыв одну из многочисленных комнат, он пропустил меня вперед, а сам остался снаружи и плотно прикрыл за собой дверь.
О-па! Что бы это значило? Мне начинать бояться или подождать?
Полутьма, царившая в помещении, не сразу позволила разглядеть обстановку, довольно скромную, надо сказать. Диван, стол и пара стульев перед ним. Чей-то кабинет?
Боковая дверь распахнулась, и в комнату стремительным шагом вошел блистательный полпред собственной персоной. Уж его-то лицо я изучила хорошо еще на Земле. Скользкий тип, много слухов ходило в свое время среди девчонок нашего колледжа, когда этот потасканный красавец только-только стал министром Труда и Соцразвития. И сколько же догадок мы тогда строили, когда внезапно его отправили на Прерию полномочным представителем президента. Тогда мы много спорили, понижение это или повышение. И пришли к выводу, что с одной стороны - это скорее просто смена профиля, а в итоге шанс на повышение, а с другой стороны - очень мизерный шанс. Тогда мы не без оснований считали Прерию планетой даже не второго уровня. Да и третьего - с натяжкой. Это сейчас каким-то странным образом, она начала претендовать на первый, став одним махом на ступеньку выше. Непостижимый факт. А не его ли мне предстоит прояснить?
Что привлекло властей к этой молодой планете? Отчего ее рейтинг возрос до немыслимых высот, грозя затмить даже Эдем?
- И снова здравствуйте, - голос полпреда оказался очень красивым, этакий хрипловатый баритон. - Простите мне мою вольность, госпожа Морозова, - продолжал он, приблизившись ко мне на недопустимо короткое расстояние. А ведь и правда, красив и ухожен, вблизи это заметно еще лучше.
- Ну что вы, Андрей Васильевич, - я сделала маленький шаг назад, чтобы обрести пошатнувшуюся уверенность в себе и улыбнулась как можно искренней. - Позвольте узнать, чем обязана такому интересу? Ведь вчера вы вовсе не горели желанием дать нам интервью.
Несмотря на седину, пробивающуюся на висках, полпред выглядел молодо, а уж то, что он красавец мужчина я и до этого знала. Одни глаза - ироничные, с огоньком, чего стоят!
- Вчера я не знал, чья вы дочь, - усмехнулся он, как бы признаваясь в своей циничности.
- А теперь, когда узнали, это многое изменило? - подхватила я.
- Не будьте такой колючей, Диана Морозова. Признаюсь вам по секрету, когда-то я был безумно влюблен в вашу мать.
Ему сорок четыре - прикинула я мысленно, а матери сорок. Похоже на правду. Но какое мне до этого дело? В нее и сейчас влюбляются толпами, но я давно уже воспринимала это, как данность. Она до сих пор считается одной из первых красавиц Земли, несмотря на возраст и жесткую конкуренцию.
- Надо же!
- Но увидев вас сегодня, я сразу потерял голову, - горячо произнес полпред и взгляд его тут же стал каким-то масляным и неприятным, - вы украли мой покой, заставили почувствовать себя молодым...
Я даже не поняла, как руки этого ловеласа оказались за моей спиной, а губы на моей шее. Что еще он там говорил, и как позволил себе распустить руки, не поняла толком, все силы и душевные, и физические ушли на попытки вырваться. Вот скотина! И сильный, гад!