Мазарини понял, что перед ним человек, имеющий государственный склад ума, а таких при дворе можно было пересчитать по пальцам, но и среди них никто не знал восемнадцать языков. Де Флери прекрасно бы справился с должностью любого министра, но, к сожалению, аббат не рвался, ни к власти, ни к деньгам, проявляя к этим мирским соблазнам абсолютное равнодушие. Его больше привлекал тихий шелест страниц редких книг, перелистывая которые, он испытывал такие же чувства, как и гурман, проглатывающий слюну перед подачей изысканных блюд. Но от таких редких людей Мазарини отказываться не собирался, и уже чувствуя, что протянет на этом свете недолго, предложил аббату иногда помогать молодому Людовику добрыми верными советами, прилагая свои знания на благо короля и Франции.
– Ваше Преосвященство, у меня нет опыта в государственных делах, – в некоторой степени польщенный, но больше смущенный предложением кардинала ответил де Флери, – а без него любые знания в этом сложном деле не помогут.
– Вы не правы, мой друг, – возразил Мазарини, – умный человек не примет дурацких решений, он может принять неверное, и то, только из-за недостатка информации. Но если возникшую проблему разложить на составные, выделить из нее причину и следствие, то решение становится ясным и безошибочным. А вы на это способны. И я полагаю, благодаря вашему аналитическому мышлению вы будете очень полезны молодому государю. Но, а опыт – дело наживное. Возьмем, к примеру, поэта Малерба, которого мой предшественник кардинал Ришелье сделал казначеем Франции. И он неплохо справлялся.
– Но ваше Преосвященство, – взмолился де Флери, – это же такая ответственность – советовать королю! Я не достоин.
– Не скромничайте, аббат, мне об этом лучше знать, – нахмурился кардинал. – Разве вы не патриот Франции, разве вы не молитесь святому Дионисию, покровителю нации? И если я выбрал вас, то значит, так надо!
Де Флери понял, что отказываться от предложения Мазарини опасно и глупо. В конце концов, он действительно может кое в каких вопросах давать консультации королю.
Тогда аббат поставил единственное условие – он будет советником, если король пожелает принять его скромную помощь, но советником тайным. Он не собирается тратить свою жизнь на пустое времяпрепровождение как многие из вельмож, крутящихся возле Людовика на дворцовых приемах и балах, пирах, охотах и тому подобное. Только так.
– Ну что ж, де Флери, если вы настаиваете, пусть будет по-вашему, – согласился Мазарини. – Но и у меня есть небольшое условие: наше знакомство и сегодняшняя встреча должна остаться тайной для всех, и для короля тоже. Следует отметить, что молодой Людовик относился к кардиналу весьма неоднозначно, недолюбливая главного духовника Франции, но, однако, явной вражды не проявлял.
Опытному интригану и пройдохе Мазарини не составило особого труда через ничего не подозревающих влиятельных лиц вывести аббата де Флери на ближайшее окружение короля. Как и надеялся кардинал, де Флери поразил всех знаниями и естественной скромностью, способностью поддержать разговор на любую тему с любым человеком. Дамы, в особенности, были от него в восхищении, так как аббат много путешествовал, то знал многие тонкости парфюмерного и парикмахерского искусства многих стран и времен. По их просьбам охотно читал знатным представительницам слабого пола стихи модных и известных поэтов, цитировал афоризмы Ларошфуко, высказывал тонкие и точные замечания по поводу знаменитых пьес Корнеля, Расина, и неоднозначно принимаемых в высшем обществе комедий Мольера. Казалось, он знал все и обо всем. Конечно, такой согм талантов привлек всеобщее внимание и через несколько дней его представили Мазарини. При встрече они сделали вид, что незнакомы, но непривыкший к обману и лукавству де Флери при этом заметно покраснел, впрочем, придворные отнесли это к его скромности.
Уже после смерти Мазарини де Флери удостоили чести быть представленным королю, который упразднив должность первого министра, начал править страной самостоятельно. Но об аббате, рекомендованном кардиналом, Людовик не забыл и вскоре назначил ему личную аудиенцию. О чем они говорили, не узнал никто, но неожиданно аббат перестал появляться при дворе. По городу поползли слухи, что священник чем-то не угодил королю, и о нем постарались забыть.
Молодой монарх, начавший самостоятельное правление очень нуждался в не амбициозных, не просящих должностей и милостей придворных. А таких почти не было, кроме Эдмунта де Флери, учившего короля интересоваться деталями событий, происхождением процессов, выделяя существенные, основные направления. Людовик оказался способным учеником, быстро воспринимал новое и обладал политическим чутьем, интуицией. Конечно, аббат не единственный, кто помогал королю обрести уверенность в государственных делах, у того имелись преданные, опытные и неглупые вельможи, и он впитывал их советы и ценил работу, не оставляя без наград. А вот де Флери ничего никогда не просил, это вначале настораживало и удивляло, но узнав аббата лучше, Людовик втайне умилялся, что у него есть удивительно бескорыстный подданный, а затем, постепенно привык к врожденной скромности своего советника, тем не менее, заставил его согласиться принимать солидное ежемесячное вознаграждение за важные услуги. Эх, было бы побольше у него таких приближенных, не рвущихся к власти и деньгам! А сам де Флери тратился, в основном, только на редкие книги и старинные рукописи. Личный секретарь короля, регулярно доставляющий ему в Париж (где за государственный счет аббат снимал небольшую, но уютную квартиру), важные бумаги и письменные указания Людовика, сообщал о времени очередной аудиенции. Король в Париже бывал очень редко и встречи с ним происходили то в Лувре, то Тюильри, то в Сен-Жермен-О-л'Э. В этом году Людовик жил в Версале. Он принимал советника обычно во второй половине дня, когда до поздней ночи работал наедине с государственными министрами и секретарями. Де Флери заводили через черный ход, поэтому из сановников его никто не видел и не знал, кроме Жан-Батиста Кольбера, министра и главного интенданта, с которым с подачи короля они иногда встречались и вели долгие беседы, находя взаимопонимание во многих вопросах. Кстати, Кольбера Людовику тоже рекомендовал Мазарини, и это их сближало, особенно, в начале знакомства, когда велась компания по удалению со своего поста обнаглевшего и зажиревшего за государственный счет главного интенданта Фуке. И де Флери и Кольбер, и, особенно, сам король ненавидели этого зарвавшегося вора, который впоследствии был арестован, лишен всех постов, состояния и пожизненно заключен в замок-тюрьму Пиньероль. Именно в тот год де Флери посоветовал Кольберу, занявшему место Фуке, содействовать поднятию искусств и наук, а также заняться вопросами торгового флота, который вскоре стал третьим флотом в мире. В военные дела де Флери старался не лезть, но что делать, если внешняя политика Людовика включала активные и во многом успешные военные действия по захвату новых территорий. В 1668–1671 годах на основе разработанного с помощью тайного советника проекта, Людовик успешно изолировал Нидерланды от союза с Англией и Швецией путем многочисленных солидных подкупов, и привлек на сторону Франции Кельн и Мюнстер.