Дядя Глеб…
Вечером, окрыленная успехами, я решаю устроить себе праздник. Раз уж у меня скоро будет работа, можно себя побаловать. Я приготовлю пиццу. Настоящую, домашнюю, с огромным количеством начинки, используя все те деликатесы, что накупила днем. Я включаю музыку, достаю муку, дрожжи и с энтузиазмом принимаюсь за дело. Я обожаю готовить, и тесто в моих руках быстро превращается в эластичный, податливый шар. Раскатываю тонкий круг, смазываю его томатным соусом, щедро посыпаю сыром, раскладываю кусочки колбасы, помидоры, болгарский перец, маслины. Настоящий пир! Отправляю свой шедевр в духовку, и по кухне тут же начинает расползаться божественный аромат свежей выпечки. Пока пицца готовится, я наливаю себе бокал сока и сажусь за стол. Самое время разобраться с таинственным прайс-листом.
Именно в этот момент на кухню, привлеченный запахом, заявляется Глеб. Он замирает на пороге, принюхивается и с удивлением смотрит на меня, а потом на духовку.
– Так вот чем пахнет. Я уж думал, у нас проводка горит, – лениво тянет он, направляясь к холодильнику. – А это ты решила кухню освоить. Похвально. Что у тебя там? Пирог из жженого пластика?
– Это называется пицца, дубина, – цежу я сквозь зубы. – Можешь погуглить, если забыл, как она выглядит. А теперь отойди от моей духовки, и даже не думай ее трогать!
– И что, даже не поделишься?
– Даже не мечтай, – отрезаю я.
Глеб только фыркает и подходит к холодильнику. Достает свой жалкий пакетик с пельменями и с важным видом ставит на плиту кастрюлю с водой. Он терпеливо ждет, пока вода закипит, и только потом высыпает туда замороженные полуфабрикаты.
Казалось бы, что может пойти не так? Но в этот момент его телефон издает короткую трель. Глеб вытаскивает мобильник, и на его лице тут же появляется довольная, немного хищная улыбка. Утыкается в экран, и длинные пальцы начинают быстро летать по клавиатуре. Полностью поглощенный перепиской, мужчина напрочь забывает о том, что пельмени нужно помешивать.
Я наблюдаю за этой картиной и только качаю головой. И после такого этот индюк будет что-то еще предъявлять мне по поводу навыков готовки? На моих глазах его ужин превращается в один большой, слипшийся, неаппетитный ком. Глеб даже не замечает, как вода начинает бурлить все сильнее и вот-вот выплеснется на плиту.
– Эй, шеф-повар, – не выдерживаю я. – У тебя там потоп намечается.
Он отрывается от телефона, матерится сквозь зубы и с отвращением вываливает свой «ужин» на тарелку, обильно поливая его кетчупом. Кривлюсь от неаппетитности картинки. Мужчина, сев за стол напротив, пытается прожевать свой «шедевр». А я снова утыкаюсь в список. Голова уже квадратная! Перечитываю с самого начала.
– «Императорский жезл»… Что за чушь? Это массаж палками, что ли? – бормочу себе под нос, пытаясь представить, как это выглядит. – Или… «Дыхание дракона». Может, это какая-то процедура с огнем? Или горячими камнями? Бред какой-то.
Я настолько погружаюсь в свои размышления, что не замечаю, как Глеб заканчивает ужинать и бесшумно подходит сзади. Заглядывает мне через плечо. Я чувствую его тепло, улавливаю легкий запах его парфюма. И вздрагиваю, когда его низкий голос раздается прямо у меня над ухом.
– Учишься?
Я вскрикиваю от неожиданности и резко оборачиваюсь. Этот наглец стоит совсем близко, его лицо всего в паре сантиметров от моего. Я вижу смешинки в темных глазах напротив и хмурюсь.
– Не твое дело! – огрызаюсь я, инстинктивно прикрывая листок руками.
– Что у тебя там? История Китая, что ли? Императоры, драконы, гейши. Дай-ка гляну…
– Не д… – начинаю, но Глеб оказывается проворней. – Эй! – одним резким движением он выхватывает прайс у меня из рук. Я пытаюсь отобрать, но мужчина легко поднимает руку вверх. Подпрыгиваю несколько раз, пытаясь дотянуться. Куда там! Мой метр шестьдесят против его почти двух.
Пока я прыгаю, этот засранец пробегает глазами по списку. Сначала его брови удивленно ползут вверх. Потом уголки губ дергаются в усмешке. А затем…
Глеб начинает ржать.
Не просто смеяться, а хохотать в голос. Громко, раскатисто, запрокинув голову. Он смеется так, что у него на глазах выступают слезы. Хлопает себя по колену, сгибается пополам, но не может остановиться.
Я стою, сгорая со стыда и злости. Что он там увидел такого смешного?!
– Отдай! – рычу я, заезжая ладошкой по мощной спине. – Это мне по работе надо! Порвешь, и что мне потом делать? Если меня не возьмут из-за тебя на работу, то…
– Ой, не могу… – выдыхает он, пытаясь отдышаться. – Детка… а-ха-ха… ты серьезно собралась там работать, мелкая?