– Девчонка? – шлепает за мной следом Трошин. – Львовна сдала вторую комнату какой-то бабе? – удивляется, присвистывая. – Вот это новости! И чо, как? Красивая? Сколько лет? Без прицепа и лишних кило? Готовить умеет? Мужик есть? А перспективы?
– Если у нее кто и есть, то какой-нибудь сопли-подтирай из одной с ней ясельной группы.
– Не понял.
Мы заваливаемся в раздевалку, пожимая руки уже прибывшим парням из нашего отряда.
– Этой «бабе» двадцать лет, – говорю я, тормозя у своего шкафчика. – Соплячка еще совсем.
– А-а-а, – тянет друг почти разочарованно. – Но сексуальная? – и тут же лыбится.
– В тридцать два оценивать двадцатилетнюю пигалицу – педофилия.
– Не преувеличивай. Она уже два года как совершеннолетняя. А тебе еще не семьдесят, чтобы за тобой горшки выносить. У тебя еще все стоит. Так что? Ты не ответил на мой вопрос.
Я стягиваю с себя «гражданские» вещи, переодеваясь в форму, и, понимая, что Раш не из тех, кто сдаётся, бросаю:
– Возможно, она стройная, у нее горячие ножки, упругая задница и зачетные сиськи. Но весь ее образ разваливается, стоит ей только раскрыть свой рот.
– Ее рот всегда можно чем-нибудь занять. Если ты понимаешь, о чём я.
– Даже думать в этом направлении не буду, – отрезаю. Хотя, как у любого нормального, взрослого, здорового мужика фантазия тут же разгоняется, подкидывая картинки, которые противоречат всем моим жизненным принципам.
Я никогда не встречаюсь с женщинами. Никогда не живу с женщинами. И никогда не сплю с ними в одной кровати. Потрахались и разбежались – вот моя идеальная схема отношений. И всем моим подругам, как минимум, больше двадцати пяти лет, и у них уже давно молоко на губах обсохло. А ещё они не будут лить слёзы и истерить, когда сразу после секса я попрошу их удалиться с моей территории. Ибо обо всём и всегда договариваюсь «на берегу». Исключений нет. Аврора своим появлением и так нарушила одно моё железобетонное правило. И этого уже достаточно, чтобы я был зол. Но так сложились обстоятельства, и, увы, её я в этом винить не могу. Хотя она тоже хороша! Кто вообще подписывает бумаги не читая? Говорю же, глупый наивный ребёнок.
Десять минут спустя мы с парнями покидаем раздевалку и собираемся в общем зале. С минуты на минуту начнётся «планерка», где нам обозначат план действий на эту рабочую смену. Трошин падает в кресло рядом со мной и, пока нет полковника, бросает:
– Погоди, то есть ты сейчас живёшь в квартире с горяченькой молоденькой цыпочкой, не обременённой отношениями? До меня просто только дошло.
– Иногда я удивляюсь, за что твоя Анита на тебя запала. Умом не блещешь, юмор сомнительный, гол как сокол…
– Я обаятельный, общительный и хорош собой. О, а ещё у нас классный секс, – договаривает друг. – Кстати, и у вас он будет.
– У кого «у нас»? – с подозрением кошу я взгляд в сторону друга.
– У вас с новой соседкой, – подмигивает Раш.
– Нет, – обрубаю я.
– Гарантирую – будет.
– Уступаю своё место тебе. Если, конечно, твоя балерина не будет против такого фуэте.
– Что это? Какой-то новый мат? – хмурит лоб друг.
– Это движение, которым тебе навинтит пинка Анита, дружище, если ты хоть раз спросишь подобное при ней.
Марк, задумавшись, лезет в карман штанов за телефоном. Очевидно, он собрался искать в интернете, что такое «фуэте»? Я посмеиваюсь. Удивительно, как такой далёкий от эстетики и театра мужик умудрился очаровать такую нежную и тонкую натуру, как его балерина. На самом деле, смех смехом, но пара из них получилась красивая. Да и за друга я рад. Ещё бы не это дурацкое, мотающее нервы соседство…
В зале появляется командир нашего отряда – Никита Сотников. Как всегда, в чёрной спортивной форме и с планшетом в руке. Матерый мужик, хоть и всего на три года старше нас с Марком. Соту здесь уважают. Соту здесь слушают. А как иначе? Работа обязывает подчиняться старшим по званию.
Одним своим грозным:
– Закончили галдеть, парни! – Ник затыкает двум десяткам мужиков рты. И начинается наше традиционное утреннее собрание, где мы узнаем, что у нас на повестке этого дня. Полчаса «отсидки», а дальше всё по накатанной: тренировки, спарринги, отработка стрельбы в тире. На сегодня у нашего отряда стоит по плану тренировочный захват преступника, взявшего заложника. И одно сопровождение особо важного свидетеля в суд.
Нам – парням из СОБР – скучать не приходится. Вопреки расхожему мнению, будто мы тут целыми днями плюем в потолок и вся наша работа – выезды на редкие заявки. Которые, к слову, в огромном городе-миллионнике не такие уж и редкие. Просто чаще всего именно наша работа всегда остается «за кадром». Мы те парни в тени, которые делают всю самую грязную и опасную работу, при этом не раскрывая своих лиц и имен. Такие, как мы, далеко не ради славы идут сюда служить. Не ради похвалы, медалей или наград. Мы за идею. Спокойный сон наших родных и близких – превыше всего.