Задумываясь сейчас, даже сложно сказать, в какой момент моя жизнь так тесно переплелась со спецназом. Возможно, когда, будучи мелким пацаном, я видел, как матери было тяжело поднимать меня в одиночестве. Ведь мой отец оказался редкостным мудаком и бросил ее, когда мне едва исполнилось два, и я вырос и поклялся себе никогда не быть таким слабовольным дерьмом, как он? Возможно, будучи подростком, что-то екнуло в моем впечатлительном сердце, когда я смотрел выступление парней в черной форме на очередном параде в нашем маленьком городке на Урале? А может быть, все дело в распределении, когда в армии я попал в элитные войска и удивительно быстро въехал, «что к чему»? Шут его знает. Все случилось само. И по жизни пошло по накатанной. Армия, девять лет службы по контракту, заочно полученная вышка и больше десяти поездок в горячие точки. Понимаете, да, почему у меня кличка в отряде Турист? По миру меня помотало знатно. И лишь пять лет назад я решил попытать удачу и пройти испытание в отряд СОБР, до чёртиков устав быть «то тут, то там». Парни тут служат крепкие. Попасть сюда с улицы не просто невозможно – нереально. Да и не с улицы тоже. Надо быть обладателем стальных яиц и несгибаемой воли, чтобы не сдохнуть на первом же комплексе упражнений.
Мне повезло. Не сдох. Физуха у меня отличная. Послужной список и биография тоже. Меня взяли в отряд, и с тех пор я безропотно тяну эту лямку. Мне нравится моя работа. В другом я себя уже не представляю. Платят вот только маловато. Но покажите мне «бюджетника», который гребет бабло лопатами?
К слову, мы не всегда такие серьезные и угрюмые, как могло бы показаться выше. Мы обычные люди, которые умеют расслабляться, удивляться, увлекаться и юморить. Иногда (нет, почти всегда) наши шутки специфические и нередко ниже пояса (вспомним Раша), но куда-то же нам нужно сбрасывать накопившееся напряжение?
Короче, я люблю свою работу. Если надо, могу даже сюда переехать. База большая. Кину раскладушку в каком-нибудь старом дальнем помещении. Оккупирую местную кухню… Кстати, может, это не такой уж и плохой вариант? Уж получше, чем терпеть свою странную соседку Аврору.
Очередные двадцать четыре часа смены пролетают одним махом. Без эксцессов и ЧП. Утром мы с парнями заскакиваем в кофейню напротив и закидываем в себя сытный завтрак. Да расходимся: Сота живет в пяти минутах ходьбы от базы, Раш топает на метро, а я прыгаю в тачку и неторопливо качу в сторону своего пристанища.
Интересно, эта бедовая еще стены не снесла?
Черт, три выходных дня. Опять придется ломать башку над ужином. Может, котенок снова супа наварит? Вкусный, зараза, был. Я такой сам в жизни не приготовлю. Пять лет далеко от матери живу, уже и забыл, что такое домашняя еда. Эх…
Может, предложить этой чокнутой кулинарное перемирие?
Н-да, мужик, так она с тобой и начала делиться.
Доезжаю до дома и кидаю тачку во дворе. В квартиру захожу, стараясь сильно не шуметь, чтобы не разбудить соседку. Да, я, может быть, и засранец, но не конченый придурок. Разуваюсь и, несмотря на плотный завтрак, слышу, как желудок урчит. Пытаюсь вспомнить, что у меня было в холодильнике. Но память после суток выходит из чата.
Я скидываю куртку и бреду на кухню. В квартире утренний полумрак и тишина. Этот дьяволенок еще наверняка сладко дрыхнет и в ус не дует, что некоторые наглые коты покушаются на ее еду. Ладно. Шутка! Не буду я жрать ее еду! Я сегодня благородный засранец.
С наглой ухмылочкой дергаю дверцу холодильника, открывая.
Моя улыбка словно в замедленной съемке стекает с лица, а глаза, напротив, лихорадочно шарят по полкам. Вернее, по маленьким розовым бумажкам, приклеенным на каждый (абсолютно на каждый!) гребаный продукт в этом холодильнике. Мои глаза мечутся между сыром, колбасой и бутылкой молока. Я выдвигаю ящик с овощами. И везде одно и то же.
Мое…
Мое…
Мое…
– Эт че за херня?
Мое…
Мое…
Мое…
На каждом контейнере, кастрюле и даже на начатой булке хлеба – мое. Серьезно? Даже куска хлеба жалко? И во всем этом обилии розовых бумажек я нахожу всего одну зеленую. На сиротливо стоящем в дверце пакетике с кетчупом. И написано на этом тошнотворно-зеленом стикере «мудака-соседа». Сначала становится в какой-то степени унизительно от осознания, что целый холодильник забит не моими продуктами. А потом я снова читаю, как она обозначила мой несчастный кетчуп, и… меня взрывает.