Мужик присвистывает, но инстинктивно делает шаг назад.
– Ты договор вообще читала, буйная?
– Разумеется, читала!
– Через абзац?
– Как положено! И там ни слова не было про полуголого нахала, имеющего право принимать в моей квартире ванную!
– Уверена? Потому что я уверен, что именно такой пункт в нашем договоре есть.
– Нашем? Это только мой договор! Сейчас! – грозно обещаю я. – Сейчас я тебе его покажу!
С грохотом бросаю швабру, та тут же падает, едва не задев меня по ноге. Не обращая на это внимания, я подлетаю к своей сумке, брошенной на кухонный стол, и начинаю лихорадочно в ней рыться. Где же эта чертова папка? Вот она!
Выхватываю мятые листы, сложенные вдвое, и почти бегом возвращаюсь к незнакомому засранцу, который до сих пор стоит у двери в ванную и светит своим отвратительно рельефным торсом. Так светит, что я чувствую, как начинаю слепнуть!
– Вот! Смотри! Договор аренды! На мое имя! – Я тычу ему бумагой почти в нос, но мужчина даже не смотрит. Его взгляд прикован к моему лицу, и в нем столько насмешки, что мне хочется его ударить.
– Ты сама-то посмотри, умница. Внимательно. Особенно пункт один, точка три, – спокойно произносит он.
Я хмурюсь, не понимая, к чему он клонит. Опускаю взгляд на бумагу, пробегаю глазами по строчкам… и застываю.
Пункт один, точка три: «Арендатору предоставляется в пользование изолированная жилая комната номер два, а также места общего пользования (кухня, санузел, коридор) на условиях совместного проживания с другим арендатором».
Комната. Номер. Два.
Совместного. Проживания.
Кровь медленно отхлынула от лица, уступая место ледяному ужасу. В ушах зашумело. Я вспоминаю свой восторженный треп по телефону с Иркой… «Двухкомнатная, представляешь! Цена – просто подарок!».
Подарок. Троянский конь, а не подарок! С огромным, полуголым, наглым сюрпризом внутри.
– Ты облажалась, детка, – его голос звучит насмешливо. – Нужно было внимательнее слушать, когда хозяйка говорила про «вторую комнату для второго жильца», а не хлопать ресницами и радоваться, как ребенок конфете.
Он неодобрительно качает головой и проходит мимо меня на кухню так близко, что меня обдает волной тепла от его тела и запахом мужского геля для душа – что-то терпкое, с нотками цитруса.
Я замираю, вжавшись в стену, чтобы не коснуться его. Это просто как-то сюр! Мужчина движется с ленивой грацией, абсолютно уверенный в себе и в своем праве здесь находиться. Полотенце на его бедрах качнулось, на мгновение приоткрыв линию загорелой кожи. Я невольно сглатываю и тут же злюсь на себя за эту предательскую реакцию. Он открывает холодильник и достает бутылку воды. Со щелчком откручивает крышку. Жадно пьет, запрокинув голову. Я, завороженная, слежу за тем, как ходит его кадык, как напрягаются мышцы на мощной шее. Одна капля срывается с его губ и медленно скользит вниз: по шее, к ключице, где и пропадает. И от этого простого зрелища у меня почему-то пересыхает во рту. Ну почему он такой горячий?!
– Значит так, мелкая, – вытирает губы тыльной стороной ладони мой, к сожалению, похоже, сосед и ставит бутылку на стол. – Правила нашего общежития простые. Ванная по утрам с семи до восьми моя. На кухне за собой убираешь сразу, срач я не терплю. А также никаких волос в сливе ванной и гор ваших бабских пузырьков на всевозможных горизонтальных поверхностях. По ночам не шуметь – мне нужно высыпаться. И да, я иногда привожу девушек, так что если услышишь стоны из моей комнаты – не пугайся, это не привидения и бежать спасать меня не нужно. А то знаю я вас таких… сердобольных.
Он смотрит на меня в упор. Я стою с этим идиотским договором в руке, не в силах вымолвить ни слова. Унижение. Вот что я чувствую. Жгучее, всепоглощающее унижение. Я сбежала от диктатуры отца, чтобы попасть в казарму к этому…
Как его, кстати, зовут?
– Что-то неясно? – требовательно спрашивает объект мужского рода без имени и одежды.
Я мотаю головой. Все мне ясно. Ясно, что я дура! Наивная, доверчивая дура, которая попала в самую идиотскую ситуацию в своей жизни!
Мужчина удовлетворенно кивает, разворачивается и направляется в ту самую комнату, что рядом с моей, в которую я не смогла попасть. Сейчас дверь туда приоткрыта. Видимо, это и есть звериное логово.
Я остаюсь одна посреди разгрома в прихожей и руин своей мечты о свободе. Хочется сесть на пол и разреветься. Но я не могу. Не при нем. Я слышу, как он закрывает за собой дверь.
Стиснув зубы, скидываю куртку и начинаю убираться. Собираю апельсины, вытираю лужу остатками своего достоинства. Затем, не разбирая, заталкиваю пакеты с продуктами в свою комнату и захлопываю дверь, поворачивая ключ в замке.