Рис. 7. Операция «Килларни».
После двух недель интенсивной подготовки мы отбыли в Преторию. Я поехал на своей машине, так как хотел перед операцией провести время с Зельдой. Хотя я долго боролся со своими чувствами к ней, наши отношения вскоре переросли в нечто большее, чем просто дружба. Всякий раз, бывая в Претории по делам, я останавливался у Зельды и ее семьи в богатом районе Ватерклооф Ридж. Мы очень любили друг друга и прекрасно проводили время вместе, но вскоре секретность моей работы и неопределенность наших длительных боевых операций начали сказываться на наших отношениях.
Сокрытие истинного характера нашего предстоящего боевого развертывания привело к некоторым осложнениям, поскольку к тому времени Зельда уже имела некоторое представление о войсках специального назначения и о характере операций, в которых мы участвовали. С тех пор, как она познакомилась с Дидисом и некоторыми моими товарищами, она вошла в узкий «внутренний круг» малых разведывательных групп и довольно хорошо понимала нашу работу. Что же касается наших семей и родителей, то как это и было принято в то время, для них я отправлялся в одну из регулярных длительных служебных командировок на границу.
После уик-энда с Зельдой я вернулся в отель «Карос» в Претории, в бюджетных номерах которого мы останавливались всякий раз, когда в офицерских общежитиях не было мест. Наши тренировки теперь стали более целенаправленными, так как нам нужно было освоить технические особенности создания разрушений на железных дорогах. Специалисты из компании EMLC научили нас тонкостям работы с миной, носившей кодовое название «Кирка», и сделанной специально для уничтожения дизель-электрических поездов. Чтобы подрывной заряд не взрывался под пустым вагоном, который мог находиться перед поездом, мина имела специальную конструкцию, которая обеспечивала ее срабатывание только в тот момент, когда над ней проходил дизель-электрический локомотив. Взрыватель имел устройство временной задержки, которое можно было запрограммировать на «спящий режим» до трех месяцев, после чего оно взводилось и переводило мину в боевой режим в ожидании подхода поезда. Устройство имело небольшую антенну, которая улавливала электромагнитное поле, генерируемое электродвигателем локомотива (дизельный двигатель в дизель-электрической установке в первую очередь вырабатывает энергию для электродвигателя, который приводит в движение поезд), таким образом приводя в действие взрыватель. Он также был оснащен устройством неизвлекаемости, которое срабатывало на любое нарушение нормального функционирования мины.
Взрывчатое вещество, используемое для подрыва поездов, имело кодовое название «Раствор» и состояло из смеси гексогена (RDX) с пентритом (PE4), в которую затем добавляли нитрометан для придания ему жидкого состояния. Для обеспечения зажигательных свойств в полученное взрывчатое вещество вводили алюминиевый порошок. Преимущество «Раствора», который мы переносили в плотно запечатанных полиэтиленовых пакетах, заключалось в том, что его можно было заливать в углубления, проделываемые в железнодорожной насыпи. Вещество затекало в свободное пространство и заполняло все полости внутри балластной отсыпки. Под воздействием воздуха «Раствор» в конечном итоге медленно затвердевал и превращался в твердое взрывчатое вещество. Весь подрывной заряд, «Кирка» и «Раствор» должны были устанавливаться так, чтобы пустить под откос весь поезд и нанести максимальный ущерб дизель-электрическому двигателю локомотива.
В компании EMLC специально для наших операций были разработаны другие разнообразные устройства, некоторые для своего времени являлись чрезвычайно инновационными. Для подрыва транспортных средств было разработано устройство под названием «Лопата», принцип работы которого был таким же, как у мины «Кирка», а заряд для него назывался «Гидра», — твердое взрывчатое вещество, которому можно было придать любую форму, даже вид слонових лепешек, разбросанных по дорожному покрытию! Другим взрывным устройством, с которым я близко познакомился, был «Румпель» — механизм, применяемый для разрушения самолетов, со специально разработанным зарядом, названным «Хаосом», созданным на основе пластичной взрывчатки типа «Торпекс», нанесенной на твердую алюминиевую пластину для обеспечения зажигательных свойств.
Чтобы получить представление о новой задаче, мы посетили сортировочные железнодорожные станции и изучили различные участки железнодорожного пути. Для нас было важно понять, какое воздействие на железную дорогу оказывают подрывные заряды, размещенные в разных местах. Для себя я узнал, что из-за своего огромного веса поезд не может быть пущен под откос простым взрывом под брюхом локомотива или вагона, — для этого необходимо разрушить сам рельс, и при этом нужно принимать во внимание такие факторы, как кривая железнодорожной линии, скорость поезда и высота путей над уровнем земли.
К тому времени мы изобрели новый способ подготовки участка железнодорожного пути к взрыву и установки мин: Дидис и Невеш разработали небольшую палатку, которую можно было собрать и установить над путями в течение нескольких секунд. Она имела боковые клапаны на «липучках» и была полностью светонепроницаемой. Разведчик, работавший внутри палатки, должен был использовать мощный фонарь, что позволяло ему быстро и эффективно устанавливать мины и проверять маскировку места установки после того, как только углубление между рельсами будет заполнено взрывчатым веществом и засыпано.
Одна из проблем заключалась в том, что верхний слой путевого балласта из-за воздействия на него разнообразных факторов природной среды и технических элементов поездов имел другой цвет и текстуру по сравнению с нижележащим щебнем. Поэтому оператор должен был снять верхний слой и откладывать эти камни в сторону, чтобы снова закрыть ими углубление после окончания установки мины. Ранее при замене балластной отсыпки спецназовцы использовали очки ночного видения, однако неестественное зеленоватое изображение, создаваемое очками, часто приводило к тому, что на поверхности насыпи оставались места, имевшие заметную разницу в цвете. Работа с белым светом снижала риск плохой маскировки, и это, безусловно, повышало уверенность оператора при установке и взведении взрывного устройства.
Однажды субботним вечером, когда я гостил у родителей Зельды на выходных, мы устроили повторную тренировку на заброшенных железнодорожных путях, проходящих через пустынный участок на окраине Претории. Да Коста, Невеш, Вик и я провели субботу в штабе войск спецназа, готовясь к ночной работе, и отбыли в район учебной цели, как только стемнело. Поскольку это не являлось тактическим упражнением, к нам присоединились два техника из EMLC, чтобы обеспечить техническую поддержку и помочь нам в установке устройств.
Все сразу же приступили к работе, но вскоре стало понятно, что копаться в балласте будет нелегко. До поздней ночи мы испробовали различные способы удаления камней и рытья в нижележащих слоях, проверяя различные инструменты для работы и практикуясь в различных способах установки взрывных устройств. Около двух часов ночи мы собрали вещи, и, довольные ночной работой, направились к припаркованным машинам.
Тут нам пришлось преодолеть старый ветхий проволочный забор, и, поскольку мои руки были заняты снаряжением, двое парней придерживали ржавую проволоку, пока я перебирался через нее. Но неожиданно одна проволока вырвалась и ударила мне по лицу, причем одна из проволочных «колючек» разорвала мне верхнюю губу, и, что довольно странно, с внутренней стороны, — видимо в этот момент у меня был открыт рот. В одно мгновение кровь брызнула во все стороны. Мои товарищи отвезли меня в 1-й военный госпиталь, где рану зашили. Тяжелая доза обезболивающих препаратов и антибиотиков довершила лечение.