Вскоре мы услышали, как по склону горы поднимаются люди, и вскоре открытое пространство в поисках растительности, которую еще можно было бы уничтожить, заполонили группы женщин и детей. Мы с Да Костой старались быть как можно менее заметными и сумели продержаться до середины утра, когда две женщины с вереницей детей на буксире вышли прямо к нашему укрытию, и Жозе ничего не оставалось, как встать и махнуть им, чтобы они уходили. Они так перепугались, что тут же бросили свои узелки и с воем побежали вниз по склону горы.
Началось паническое бегство, так как дети с криками бросились за ними, не совсем понимая, в чем заключается угроза. Да Коста побежал вслед и крикнул, чтобы они возвращались, пытаясь их успокоить, однако ущерб уже был нанесен. Вся группа исчезла с горы в направлении базы ФАПЛА внизу.
Настало время действовать. Если бы нас поймали на открытой местности, у нас возникли бы серьезные неприятности. Мы решили отойти глубже в горы и поискать лучшее укрытие, но сначала Дидис приказал мне сфотографировать район объекта с дерева. Я вскарабкался по тонким ветвям дерева как можно выше и увидел панораму аэродрома и военных баз внизу. После, собрав свои пожитки, наша группа двинулась в западном направлении, стараясь не оставлять следов.
Примерно через два километра мы неожиданно наткнулись на неглубокую лощину с густо заросшим руслом реки, где обнаружили заросли бамбукового тростника, в котором можно было спрятаться. Это было изолированное укрытие, из которого не было никаких путей отхода, но это было лучшее, что удалось найти. Мы сделали маневр антиследопытства, осторожно пройдя мимо зарослей, а затем снова углубились в них, после чего в течение часа неусыпно следили за нашим следом и прислушивались, не последует ли кто-нибудь за нами.
Во время утреннего сеанса связи мы сообщили в тактический штаб о своем затруднительном положении. Бут Сварт отреагировал моментально и послал сообщение, что нам не стóит рисковать, так как шансы были явно против нас. Тем не менее, он попросил Дидиса выйти в эфир еще раз во второй половине дня, так как ему нужно было посоветоваться с Преторией, прежде чем дать нам окончательное решение.
Мы обдумали свое положение и взвесили все «за» и «против», прикидывая, будет ли враг настороже и будет ли он нас ждать. Инстинкты подсказывали нам, что наша задача невыполнима: чтобы добраться до цели, нам необходимо проникнуть еще на семь километров дальше к аэродрому, через населенный район, избежав встречи с многочисленными группами солдат, а затем преодолеть охрану аэродрома, чтобы приблизиться к истребителям. Критическим фактором становилось время.
Еще одной проблемой, которая теперь усугублялась отсутствием укрытия на горе, стал вопрос организации отхода. Мы попытались прикинуть график и маршрут движения от цели до ближайшего укрытия. Теперь, увидев район объекта, стало ясно, что нам требуется по крайней мере два часа темного времени суток, чтобы добраться до безопасного места после установки зарядов. Это означало, что мы должны были закончить работу к 03:00 утра. Все это было прекрасно, но согласно исходного плана проникновение за периметр аэродрома намечалось только к часу ночи.
Мы обсудили свои варианты, понимая, что не можем больше наблюдать за объектом в течение нескольких дней, как планировалось изначально, потому что не знали, сообщили ли женщины о нас противнику или нет, и в конце концов пришли к выводу, что нам придется проникнуть на аэродром этой же ночью, несмотря ни на что. По крайней мере, нам удалось хотя бы мельком увидеть местность, чтобы точно сориентироваться и выйти к месту проникновения на объект.
Во второй половине дня, во время заключительного сеанса связи, мы получили сообщение от самого командующего, который сообщил Дидису действовать по своему усмотрению, но напомнил ему, что не стоит терять оператора, так как это будет иметь международные последствия. Это сообщение усилило стресс, поскольку в случае неудачи ответственность будет возложена непосредственно на нас.
Наконец, ближе к вечеру, Дидис снова собрал нас вместе и сказал:
— Так, ребята, есть только один способ. Мы пришли сюда не просто так, в таком случае чего же мы ждем?
К тому времени и Да Коста, и я тоже пришли к этой же мысли, и работа началась.
Было принято решение перенести срок выхода на объект, чтобы выиграть несколько дополнительных часов. К 16:00 мы с Дидисом начали готовить свои рюкзаки для проникновения — снарядили заряды и переложили их в индивидуальные подсумки, в центральном отделении рюкзака у каждого из нас был бурдюк с водой и аварийный комплект, вместе с клеем «Вернон Джойнт», чтобы приклеивать заряды к фюзеляжам самолетов. Затем мы надели свое снаряжение: обычная разгрузка с пистолетом, необходимым снаряжением для выживания и аварийным комплектом, радиомаяки «Tacbe-499», фонари со стробоскопами и инфракрасным светом, наколенники и налокотники из овчины, и очки ночного видения на груди. Я довершил картину с африканским париком в качестве головного убора, привязанного к своей рубашке.
Еще до рассвета мы спрятали рюкзаки в бамбуковых зарослях и направились к склону горы, на который поднялись утром. Да Коста двинулся вперед с рюкзаком и ВЧ-радиостанцией. План состоял в том, что он останется на самой высокой точке горы, ближайшей к аэродрому, и будет ждать нас до рассвета следующего утра, а затем, если мы не дадим о себе знать до 06:00, вернется в укрытие. Бамбуковая роща будет служить нашим пунктом встречи на случай нештатной ситуации в течение полных двенадцати часов. На рассвете следующего дня Да Коста должен был начать свой отход по маршруту, предусмотренному планом эвакуации. Если к тому времени от нас не будет никаких известий, то должен задействоваться план эвакуации и уклонения от попадания в плен.
Мы тихо расстались, пожав друг другу руки и пожелав всего хорошего. Было еще достаточно светло, чтобы уверенно спускаться по склону. На полпути вниз Дидис остановил меня и указал на гору на Западе. В последних красных лучах заходящего Солнца на гребне следующей горной гряды стоял Кристо дель Рей, — статуя Христа, возвышавшаяся над городом. Это было самое поразительное зрелище, и, если бы не суровая реальность того, что мы собирались сделать, вид более всего напоминал бы сон. Оглядываясь назад на события той ночи, я понимаю, что это был действительно значимый момент.
Продвигались мы быстро и к 20:00 добрались до железнодорожной линии, а затем пошли вдоль автомобильной дороги, проходившей рядом. Однажды мимо нас прошла группа солдат, но Дидис обменялся с ними несколькими короткими приветствиями, и они даже не потрудились остановиться, очевидно спеша добраться до места своего назначения. Был субботний вечер, и мы подозревали организацию среди различных групп солдат какой-то вечеринки.
Кубинцы славились тем, что пьянствовали и употребляли наркотики, и шансы на то, что они будут кутить со своими товарищами из ФАПЛА, составляли сто к одному. И действительно, когда мы приблизились к кубинской базе среди эвкалиптовых деревьев, то услышали громкую испанскую музыку и пьяные голоса, подпевающие ей. Вечеринка там была явно в разгаре, и мы решили немного поболтаться вокруг и послушать — было еще рано, и нам пришлось ждать подходящего момента, чтобы проникнуть внутрь аэродрома. Веселье не утихало, и мы решили, что кубинский контингент в эту ночь не представляет никакой угрозы.
Следуя вдоль железной дороги, мы двинулись дальше на восток к аэродрому, и в 23:00 отошли от рельсов и повернули на север, идя по азимуту к тому месту, где хотели преодолеть забор, окружавший базу. Я взял инициативу на себя, так как это было чистой воды вопрос ориентирования, и нам нужно было найти точное место проникновения в кромешной тьме. Кроме того, нам нужно было точно выйти к самолетам, стоящим на стоянке с восточной стороны взлетно-посадочной полосы, примерно в полутора километрах к северу от места проникновения. Сюда нам нужно будет вернуться сразу же после установки подрывных зарядов.