В общем, в тот день они изрядно проредили число железнорожденных, плывущих по Горячке ко Рву Кейлин, и смогли помочь гарнизону крепости снять осаду. Там же вместе с воинами Молодой Дружины удалось захватить несколько вторженцев и допросить их так, как это умела делать Резидент. После услышанных «откровений», у Рейнис настолько испортилось настроение, что, нагнав тем же днем отряд железнорожденных, едущий по Королевскому Тракту на лошадях, захваченных в сожженной ими деревне, она разрешила Мераксес ими «перекусить». Железа на сукиных детях было немного, а их кольчуги дракону не помеха. Так что поздний обед драконихи состоял в тот день из полутора дюжин насильников и убийц, следы преступлений которых они с Рейнис видели по пути. Это был второй случай, когда Мераксес ела людей, но Рейнис знала, людоедом ее дракониха от этого не станет. В любом случае, ее пищевые предпочтения лежали в другой области. Животные и рыба. А по дороге к Соленому копью Мераксес впервые попробовала дельфинов, и те тоже пришлись ей по вкусу. Что же касается людей, для драконихи это была не пища, а способ наказания преступников, род мести или, возможно, казни. Она, вроде бы, начала различать эти три понятия. А то, что съела, а не сожгла, так не пропадать же мясу? Со стороны Рейнис это был рискованный эксперимент, но в своих записках Адаммас Викторион однозначно утверждал, что потомки Первых Драконов слишком разумны, чтобы стать людоедами и серийными убийцами людей. Они воины и охотники, но никак не хищники в примитивном смысле этого слова. В принципе, так и вышло. За следующие дни, облетев едва ли не весь юго-запад, они больше ни разу не использовали людей в пищу. Хотя перебили немало железнорожденных, но и результаты нашествия были налицо. Сожженные деревни и замки, изнасилованные женщины и убитые мужчины, колонны захваченных в полон людей, которых удалось спасти раньше, чем их доставили на корабли и отвезли на Железные Острова.
По ходу дела, Рейнис не только атаковала сама, она так же направляла отряды северян в правильном направлении, сообщая им о численности и местонахождении врага. Так что она была в эти дни не только военной силой, но разведкой северян. Однако все эти ее подвиги не прошли без следа. Длинные перелеты, короткие привалы в лесах и горах, мало сна и много экшена так утомили их обоих, что Рейнис приняла решение лететь в Винтерфелл. В этот момент они находились километрах в пятнадцати севернее Торхенова Удела, и речь шла таким образом, об одном перелете на двести, максимум, на двести двадцать километров. Четыре часа полета с одной остановкой. На это у Мераксес должно было хватить сил, и они отправились домой.
В Винтерфелл прилетели уже в темноте и приземлились прямо на Большом дворе близ Библиотечной башни. Сразу же набежали слуги и гвардейцы, помогли расседлать дракониху и снять с нее переметные сумы и стали звать Рейнис в Главную Твердыню, чтобы согреться, вымыться, поесть и отдохнуть. И, видят боги, она обо всем этом мечтала, но оставить Мераксес, не пожелав ей «спокойной ночи», не могла. Рейнис подошла к морде драконихи, обняла, насколько это возможно, узкую часть пасти, прижалась щекой, зная, что какой бы толстой и прочной ни была шкура дракона, Мераксес прекрасно чувствует ее прикосновения. Постояв так с минуту, передавая драконихе свое чувство признательности и обожания и получив в ответ огромный букет разнообразных, но непременно положительных эмоций, Рейнис пошла в новый донжон, а Мераксес взлетела и унеслась отдыхать и охотиться куда-то в Волчий лес. И только в этот момент, Рейнис увидела наконец, насколько вырос за эти считаные дни ее дракон. Война, сражения и опасности сделали свое дело, подстегнув, как и обещал Адаммас, процессы роста и развития. «Драконы мужают в огне сражений, - писал он в своих записках. – умнеют, испытав настоящую опасность, и растут, утоляя голод после ожесточенного боя». И сейчас, после всего, что произошло за прошедшие десять дней, Мераксес была уже не менее шестнадцати-семнадцати метров в длину, а размах ее крыльев достигал уже, как минимум, тридцати метров.