Годвин с самого начала хорошо понимал, что их брак был навязан Маргери не в меньшей степени, чем ему самому, и что она попросту боится его, не зная, чего ожидать от близости с мужчиной и, вообще, от семейной жизни. Поэтому, будучи взрослым ответственным человеком, он уделял ей столько внимания, сколько мог, был галантен и нежен, и практически сразу, с их первой ночи, показал Маргери, что от исполнения супружеского долга можно получать немалое удовольствие, и как добиться подлинного наслаждения сексом. В этом смысле, за первые недели брака она узнала от Годвина больше о своем теле и своей способности получать и дарить наслаждение, чем рассказали ей мать, бабушка и ее «многоопытные» фрейлины.
У Годвина всегда было много женщин. И на той Земле, и на этой. До того, как он стал сверхчеловеком, и после. Молодых и постарше, и совсем молоденьких, наверное, даже юных. Но, пожалуй, у него ни разу не было такой красавицы, как Маргери, из которой к тому же можно было вылепить буквально все, что угодно. И дело не только в том, что средневековый уклад жизни и вера в Семерых давала ему в руки практически неограниченную власть над душой и телом своей жены, но и в том, что Маргери оказалась умной и любознательной девушкой, и сама была готова к переменам. Так что, почувствовав себя Пигмалионом он взялся создавать свою Галатею по образу и подобию тех идеалов, которые принес с собой на средневековый Планетус с Земли из середины XXI века. Прежде всего он провел с ней половой ликбез, объяснив, что и как устроено у мужчин и женщин. Расширил ее представления о личной гигиене и рассказал, что в древней Валирии, - на нее теперь можно было валить все, что угодно, все равно никто не проверит, - существовала целая наука, занимавшаяся женским телом и тем, что валирийцы называли «сексом». Такого понятия в Вестеросе, понятное дело, не было, так что пришлось рассказать ей и об этом.
- Видишь ли, - рассказывал он Маргери, когда, достигнув, наконец, Летних островов, они встали на стоянку в порту Лотосовый Мыс на острове Уалано, – валирийцы в этом смысле были чем-то похожи на летнийцев.
- Ходили голыми и сношались прямо на улицах? – хихикнула Маргери, уже успевшая «повзрослеть» и набраться от Годвина некоторой толики цинизма.
- Нет, насколько я знаю, - покачал он отрицательно головой. – Хотя храмовая проституция существовала и в Валирии. Но я о другом. Валирийцы считали, что секс – это важная составляющая человеческой жизни, которую следует изучать, которой надо учить юношество и о которой можно и нужно говорить.
- Ну, - глубокомысленно заявила на это Маргери, - судя по тому, как ты меня вертишь, валирийцы знали толк в сексе.
- Знали, - подтвердил Годвин, - и то, что мы с тобой успели попробовать, это лишь малая часть того, что мужчина и женщина могут делать в постели, в кресле, на столе или где-нибудь еще.
- На столе у нас было, - задумчиво произнесла Маргери. – Нет, никак не получается больше двенадцати. Что еще-то?
- Наши мудрецы описывали 64 позы, - усмехнулся Годвин, и тут же засмеялся в голос, увидев ошеломленное лицо своей юной жены.
- 64? – переспросила она. – Но как?
- Потом, как-нибудь! – улыбнулся он ей. – Ты еще маленькая. Вот подрастешь немного, расскажу.
- Лорд Годвин, а ничего, что вы мне уже ребеночка сделали? – подняла она левую бровку.
Этот фокус у нее получался элегантно и сексапильно, но, если с первым словом Вестерос, был уже знаком, второе понятие было пока для местных слишком сложным.
- На самом деле, ничего сложного, - поднял он бровь в ответ. – Включите свое воображение, миледи. Подсказываю, речь идет о вариациях классических поз.
- Вариации? – задумалась Маргери, наморщив лоб.