Однако, то ли он не умел думать, то ли слишком серьезно отнесся к своей роли Эйгона Таргариена, но Гриф попробовал ночью увести у них дракона.
«Он что всерьез думал, что дракон – это конь, только больше размерами?»
Коня можно увести. Это так. Положим, не каждого, но в большинстве случаев это все-таки возможно, но дракон? Серьезно?
«Дилетант!»
Рейгаль не стала его сжигать. Она уже была в достаточной степени разумна и, скажем так, хорошо воспитана. Она его не убила, но, схватив зубами за плащ, выбросила посередине одного из дворов.
- Еще раз. – Лейна была, мягко говоря, сильно удивлена глупой самоуверенностью Возможно-Таргариена. – Он что?
- Он попытался приказывать дракону его величества Эйгона, - ответил начальник стражи.
- Верх сумасбродства, - покачала она головой. – Вот что делает с людьми раздутое самомнение.
- По-видимому, Коннингтон убедил парня в его исключительности, - прокомментировал ситуацию подошедший к ним Годвин. – И к тому же он ничего не знает о драконах. При всем уважении, но в Вестеросе уже лет двести, как нет людей, разбирающихся в вопросе. Его просто некому было этому научить.
- Где он сейчас? – поинтересовалась Лейна.
- У себя в комнате, - сообщил стражник. – Принц упал с довольно большой высоты. Слава богам, он ничего себе не сломал, но все-таки сильно ушибся.
- Как все запущено, - поморщилась Лейна.
Ей был неприятен этот инцидент. Не хотелось даже зубоскалить и потешаться над детской наивностью этого претендента на Железный Трон. Возможно, он и в самом деле Таргариен. А может быть, и нет. В принципе, он мог быть кем угодно, - например, Блэкфайром, - или вовсе никем. Но, похоже, он искренне верит, что он тот самый принц Эйгон. Трагичность же ситуации заключалась в том, что это был уже второй безумец, уверовавший, что все решает кровь Таргариенов. Квентин Мартелл поплатился за это жизнью. Парень считал, что та капля крови Таргариенов, которая досталась ему по наследству от кого-то из его предков, позволит ему завладеть драконом. И вот новый претендент на приз за самое оригинальное самоубийство года. И где? В резиденции все тех же Мартеллов.
«Может быть, просто место проклятое?»
От этих мыслей ее отвлек принц Оберин.
- Итак, ваше величество, вы готовы? – Он хорошо смотрелся в этом своем шелковом то ли халате, то ли кафтане, - золотом, расшитом серебряными звездами, - небрежно завязанном на талии широким алым кушаком. Все остальное было тоже в струю: и расстегнутая до пупа рубаха, и мягкие сапожки без каблука, и другой кожаный пояс, на котором висел кинжал в богато украшенных ножнах.
- Да, мой принц, - улыбнулась ему Лейна, демонстративно пройдясь взглядом от носков сапожек до темных глаз.
- Тогда, начнем, если не возражаете! – Копье, которое он держал в левой руке, плавно ушло за спину, вынырнув длинным наконечником над правым плечом.
- С удовольствием!
Бодаться с принцем Оберином оказалось на редкость интересно. Копьем он владел, прямо скажем, виртуозно и заставил ее «вспотеть» по-настоящему. Очень быстрый, невероятно техничный боец и к тому же тактик от бога. Знать бы еще, кто из Семерых ему ворожит. И, если всего этого мало, то Оберин еще и сложен как раз для копейного боя. Высокий, длиннорукий и длинноногий. Самое то, чтобы крутить копьем. Правда, копье — это исключительно дорнийская фишка, потому что только они во всем Вестеросе используют в бою относительно короткое копье с длинным мечевидным наконечником. Немного похоже на африканский ассегай[9] или японскую нагинату[10], и техника фехтования этим «длинным мечом» не сопоставима ни с техниками, подходящими для меча, ни с тем, как используют в бою длинные дротики, кавалерийские копья или пехотные пики. Лейна знала японскую и китайскую техники, но для нее это была всего лишь возможность потренировать тело в движении, а дорнийцы дрались такими копьями против мечей. Не все, разумеется, но принц Оберин предпочитал мечу копье, а Дейны, например, были, прежде всего, мечниками.
В общем, они хорошо порезвились, и Лейна честно призналась себе, что Оберин лучше. То есть, если бы ее целью было просто убить принца, она бы его сделала. Не на раз, но все-таки достала бы. Однако в честном бою, в таком вот спарринге, когда посмотреть на их схватку собрался чуть ли не весь замок, она принцу уступила. Не сильно и не по всем статьям, но все-таки проиграла. Однако Оберин имел на этот счет иное мнение. Даже победив, он не скрывал своего восхищения ее мастерством.
- Вы великолепны, ваше величество! – сказал он, поцеловав ей руку. – Я в восхищении! Как вы смотрите на то, чтобы повторить?