Удивительно, но этот парень, настолько преданный свой семье, что готов был ради нее погубить свою жизнь, тихий, порядочный и никогда никем толком не любимый, понял, о чем говорит Виктор. Он ничего не ответил своему нежданному благодетелю и никак не прокомментировал его слова. Он просто кивнул и вышел в круг. Навстречу ему вышел Роб, от веселого пофигизма которого не осталось сейчас и следа, и даже «утешения» Виктории не смогли вернуть ему утраченную легкость бытия. И это понятно. Роб жил в простом и понятном ему мире, но этот мир вдруг исчез, показав ему свою изнанку. Крохотный штрих жизненной правды, но ему и этого хватило, потому что он был, как тут говорят, летним дитя, и не привык встречаться с настоящими жизненными трудностями. И это, разумеется, сказывалось на характере боя. Роб был расстроен, растерян и недостаточно сосредоточен, и Джон снова дал ему поблажку. Одну, другую, третью… Это видели все, кто разбирается в искусстве фехтования, и Джейме Ланнистер даже стал загибать пальцы, считая, сколько раз Джон мог закончить поединок, но позволил Робу продолжать. «Не выдержал» Виктор.
- Не будь тряпкой, Джон! – крикнул он. – Сделай это!
И Джон сделал. Три удара, десять секунд, и ошеломленный Роб лишился меча.
- Лорд Годвин, - нарушил Хранитель Севера повисшую над большим двором тишину, - Джон, жду вас в солярии.
Виктор бросил короткий взгляд на Викторию, получил от нее одобрительный кивок и, прихватив Джона, пошел в кабинет лорда Винтерфелла. Им предстоял сложный разговор, но вот кто-кто, а Виктор трудностей не боялся. Он был слеплен из другого теста, а то, что не додала ему природа, сделали ученые, проводившие его апгрейд. Тогда ведь он не только поумнел и обрел новые силы, он стал подлинным человеком действия. Чего стоило одно только его сольное выступление по спасению семерых младенцев! И сейчас он не волновался, не рефлектировал и не готовился к разговору. Он шел, чтобы завершить в принципе уже решенное дело. Так что, если кто и нервничал, в солярии лорда Старка, так это сам Эддард и его, якобы, сын.
- Лорд Годвин, - Старк начал сухо и, вроде бы, без эмоций, но слишком уж хмур был его взгляд, чтобы поверить в его спокойствие, - вы гость в этом доме и гость в этой стране. Гость короля и мой гость, и как таковой находитесь вне наших дел и интересов. Однако сегодня вы позволили себе лишнее. Не хочу вас обидеть, лорд Годвин, но вопрос воспитания и будущности моих сыновей находится вне вашей компетенции.
- Сыновей? – переспросил Виктор. – Вы хотели сказать сына и племянника?
Старк вздрогнул. Такого резкого поворота он точно не ожидал, но они с Викторией решили, что дипломатия здесь неуместна, и лучше сразу расставить все точки над «i».
- Что вы сказали? – наконец взял себя в руки ошеломленный его словами лорд Эддард.
- Я сказал, что из этих двоих вашим сыном является один лишь Роб. Что же касается, Джона, то его случай особый, не так ли?
К чести Джона, парень взял себя в руки так быстро, что Виктор мог бы только одобрительно кивнуть. Но делать этого, понятное дело, не стал. Он говорил с Хранителем Севера, Джон в этом разговоре не участвовал. Его роль была без слов, но зато он присутствовал при этом вполне себе судьбоносном разговоре, слышал произнесенные обеими сторонами слова и мог делать выводы. И поскольку парень он был не только честный и порядочный, но и неглупый, то все поймет правильно, и тогда возьмет под сомнение безукоризненную, как считается, честность и порядочность своего кумира.
- Откуда вы… - Эддард явно потерял самообладание, и правильные слова просто не приходили ему на ум.
- То есть вместо того, чтобы объяснить Джону, о чем и отчего вы молчали, вы спрашиваете, откуда об этом узнал я? – покачал головой Виктор.
Виктория была права, Эддард сам выкопает себе яму, и чтобы сбросить в нее Хранителя Севера, Виктору останется лишь немного его подтолкнуть. Страх разоблачения, - королем ли, женой или племянником, - и угрызения совести сделают за него всю работу, ведь недостаточно взять Джона в оруженосцы и увезти его из Винтерфелла, мальчику надо капитально вправить мозги. Нормальному человеку, тем более, воину и возможному претенденту на престол нельзя жить с чувством собственной неполноценности. Самоуничижение, чем бы оно ни было вызвано, еще никогда и никого не привело ни к чему хорошему. Но для этого Джону надо было разочароваться в семейных ценностях, которые проповедовал лорд Старк, и лучше всего с этим делом справляется обида.
- Джон, - начал приходить в себя Эддард, - я тебе все объясню. Я… Поверь, я, прежде всего, заботился о твоей безопасности…