В общем, путешествие было долгим, но интересным и поучительным, не говоря уже о простой выгоде. Пока ехали из Винтерфелла в столицу, Годвин обогатился на двадцать тысяч золотом, получил в подарок небольшое имение в пятнадцати километрах от городской стены Королевской Гавани и собственные апартаменты в Красном замке. И это ему тоже понравилось, поскольку, даже не будучи стяжателем, Годвин никогда не пренебрегал меркантильным интересом. Поэтому он с благодарностью принимал знаки внимания великих мира сего и строил планы на будущее.
Единственное событие, омрачившее путешествие короля и его свиты, касалось принца Джофри, который подцепил, гуляя с Сансой в лесу, какую-то редкую болезнь, - мейстер назвал ее «Черной лихоманкой», - плохо себя почувствовал сразу после возвращения на бивак, упал в обморок и умер через две недели, так ни разу и не придя в сознание. Огромная трагедия, повергшая в ужас весь двор и причинившая королю и королеве ни с чем не сравнимую боль. Так что остаток пути Серсея была одета в черные шелковые платья, но средневековое мышление среди прочего гораздо более лабильно и гораздо легче принимает универсальный принцип смертности. Люди здесь мрут постоянно и в таком количестве, что непонятно даже, как еще не прервался род людской. Умирают все, простолюдины и лорды, мужчины и женщины, - последние, впрочем, чаще, - и, наконец, дети. Детская смертность в этом мире мало чем отличается от того ужаса, что творился на Земле в темные века. Болезни, голод, войны и насилие, стихийные бедствия, пожары и наводнения… Причин, чтобы сыграть в ящик было более, чем достаточно. И с этим приходилось мириться. Так что еще через две недели жизнь в королевском поезде вернулась на круги своя, а принц Джофри продолжил свое путешествие в деревянном ящике, наполненном медом.
«Чтобы жизнь медом не казалась!» - мрачно скаламбурил Годвин, но в тот момент он еще не знал, что смерть Джофри неожиданным образом скажется и на его планах, и не только на его.
***
- Спасибо, лорд Годвин, что согласились со мной встретиться.
Отношения с новым Десницей были серьезно осложнены его вмешательством в историю Джона Сноу. Всегда легче считать виновным кого-то другого, чем признаться себе в собственных ошибках. Однако тот самый разговор, когда Джон узнал правду и устроил по этому поводу вполне обоснованную возрастом и обстоятельствами обструкцию своего как бы отца, стал поворотным моментом в их с лордом Эддардом отношениях. Приняв Годвина и других валирийцев со всем теплом и радушием, на которое был способен этот сухой и по большей части мрачный человек, Старк, не выдержавший вполне закономерных упреков от собственного «бастарда», обиделся на Годвина, который каким-то образом узнал правду. И в самом деле, жил себе человек не тужил, купаясь в волнах уважения и благоговения, которые испытывал к нему Джон, а потом пришел этот чужак и все разрушил. Теперь и племянник смотрит на него зверем, и валирийцы смотрят с очевидным презрением, да и сам он от себя не в восторге. И это, не считая недоумения Кейтилин и Роба, которым он не мог ничего объяснить, а не мог он, потому что боялся. Боялся увидеть презрение и упрек уже в глазах жены и сына-наследника. В общем, не мудрено, что отношения между лордом Эддардом и принцем Годвином застыли где-то на точке замерзания, так что их холодное дистанцирование друг от друга было заметно всем окружающим. Никто ничего не понимал, но и спросить было неудобно. Мало ли какая кошка пробежала между этими двумя лордами. Так продолжалось во все время пути в столицу и еще несколько месяцев после прибытия в Королевскую Гавань. Настроения Старку не прибавило и известие, что племянница лорда Годвина вышла замуж за его сына и наследника. Тем более, странным было приглашение, переданное Годвину посыльным. Лорд Десница просил его зайти к нему в приемную. По важному делу.