Следующие три часа прошли в нервном ожидании. В топке бушевало испепеляющее пламя, а из того места в печи, где располагался «Родильный поддон» раздавался все усиливающийся треск. С таким звуком раскалываются иногда раскаленные камни, на которые плеснули холодной водой, но на драконьи яйца никто никакой воды не лил. Треск прекратился только тогда, когда, врыв, произошедший в районе «Родильного поддона» напрочь снес стену печи, и перед глазами Рейнис возникло невероятное зрелище: прямо в огне два дракона раскрывали свои крылья и поднимали вверх узкие головы, уверенно державшиеся на длинных шеях. Они были великолепны: темно-синий дракон, словно вырезанный из огромного темного сапфира, и темно-красный, глубокий цвет которого напоминал о пурпурово-красном рубине. Оба они одновременно издали звук, напоминающий усиленный крик чаек, и один за другим слетели на землю, представ перед людьми во всем своем грозном великолепии. Древние драконы, как и описывал их Джорах Викторион, разительно отличались от обычных драконов. Те рождались маленькими и слабыми, а эти двое, развернув крылья и шипастые хвосты и высоко подняв голову, оказались размером с некрупного жеребенка и только что продемонстрировали свою удивительную для новорожденных способность, если и не летать, то, во всяком случае, планировать на собственных крыльях.
Несколько мгновений драконы просто стояли напротив людей, словно рассматривая тех, кто, возможно, оседлает их в будущем. Затем синяя Мераксес сделала несколько неуверенных шагов в сторону Рейнис. Караксес же продолжал стоять, поворачивая голову то в сторону Квентона, то в сторону Кригана. Пауза длилась, но процесс выбора никак не мог состояться, и тогда к дракону пошел своей все еще неуверенной походкой малыш Криган. От испуга, что дракон может обжечь ее сына или нанести ему какой-либо иной вред, у Рейнис сжало сердце. Но Криган ее успокоил, послав ей образ своей улыбки. Пожалуй, это был первый случай, когда ему удалось донести до нее свою мысль. Четкий и ясный посыл – не вмешивайся. И она осталась стоять на месте, а Криган доплелся до дракона, постоял рядом с ним что-то лепеча на своем детском языке, а потом поманил за собой и пошел к Квентону. И все всё поняли правильно. Караксес выбрал Кригана, но согласился «пока тот не вырастет» носить на себе Квентона.
«Итак, - поняла вдруг совершенно счастливая Рейнис, поглаживая пальцами чуть влажный и пока еще не закостеневший носик Мераксес, - теперь у нас есть два дракона и два всадника, и, если Джорах все описал правильно, то через год, у меня будет двенадцатиметровая драконица с размахом крыльев в добрых двадцать метров. Молодая, но уже достаточно сильная, чтобы нести меня в бой. Аллилуйя!»
Это, и в самом деле, было подобно чуду. И она решила даже не спрашивать, - тем более что некого, - как это возможно, что совершенно левые для Вестероса и, вообще, для Планетуса люди, назвавшие себя Викторионами попросту от балды, не весть как признаны магией драконов и превратились в драконьих всадников. Теперь это было, в принципе, не важно. Магия на то и магия, что в отличие от науки не требует объяснений…
6.2 Годвин Викторион брат короля Аквос Доэна Бартимоса III
- Ну, что, Годвин, готов?
- Хороший вопрос, Джон, — это был искренний ответ, - и знаешь, что? Нет. К такому я точно не был готов. Я как-то, знаешь ли, предполагал умереть холостяком, но Боги решили, что это неправильно, и кто я такой, чтобы спорить с богами? Так что, вот она Звездная Септа и вот он я.
- И ты сегодня станешь мужем самой красивой девушки Вестероса, - восхищенно прошептал ему Скрытый Таргариен.
- Поосторожней с эпитетами, Джон, - хмыкнул Годвин. – Не ровен час тебя услышит Лейна. А ревнивая женщина, Джон, пострашнее самого свирепого врага!
- Ты же не женат, откуда тебе знать? – Вернул ухмылку Все Еще Джон Сноу.
- Для того, чтобы любить женщин, - взглянул Годвин на одну из фрейлин Маргери, - на них не обязательно жениться.
«И для того, чтобы познать их ревность, тоже», - поморщился он мысленно, перехватив свирепый взгляд леди Дардины.
Что ж, трахать одну, а женится на другой – это не самый красивый поступок. Но, видят боги, он просто не мог отказаться, потому что, когда с таким предложением к тебе обращается Мейс Тирелл — лорд Хайгардена и глава дома Тиреллов, то отказы просто не принимаются. То есть, можно, конечно, заартачиться и отказаться. Убить не убьют и из страны не вышлют, но тогда его дипломатическая миссия, считай, провалена. А это в условиях гражданской войны чревато многими и многими бедами. Они же, имея в виду Тиреллов, тоже не от хорошей жизни предложили ему жениться на Маргери. Где она, и где он?! Ей 17 лет, а ему даже по официальной версии двадцать восемь. Она – любимая внучка леди Аллены и единственная, а оттого и самая любимая дочь главы дома Тиреллов. Однако так сошлись звезды или карта легла, но все случилось сразу вдруг, и отыгрывать назад уже поздно. Вот она Звездная Септа – величественное здание, облицованное черным полированным мрамором. Величиной и богатством с септой Староместа могут сравниться только Великая септа Бейлора в Королевской Гавани и замковая септа Хайгардена. Она великолепна, и даже такой атеист и агностик, как Годвин Викторион, глядя на эту обитель богов испытывает некий душевный трепет. Удивительно другое, почему Тиреллы выбрали Старомест, а не Хайгарден. Но, возможно, все дело в том, что удар дорнийцев по городу септонов и мейстеров менее вероятен, чем их наступление через Принцев перевал. За перевалом лежит равнина, и легкая конница дорнийцев легко достигнет Хайгардена за четыре, максимум, за пять дней. А вот до Староместа так легко не добраться. Красные горы в тех местах условно проходимы лишь для ишаков и коз, провести там кавалерию невозможно, а достаточного флота, чтобы атаковать Простор с моря у Дорна нет. Редвины не пропустят их дальше пролива, а огибать остров Арбор с юга идея во всех смыслах плохая. Если не убьют Редвины, прикончат шторма, приходящие с юго-востока. Впрочем, возможно, выбор был продиктован совсем другими, неизвестными Годвину соображениями. Однако, вот она септа, и вот он, идущий в нее под приветственные крики толпы, идущий, чтобы принести брачные обеты по традициям Веры в Семерых, хотя официально он верит в древних богов Валирии.