Глава четвертая
Поезд последний раз вздрогнул и замер. По перрону словно потекла живая река. Встречающие, провожающие, воришки, снующие среди пассажиров. Гомон, стоящий на вокзале, не утихал ни на мгновение. Периодически оживало радио, хрипло оглашая прибытие и отбытие разных поездов. Из последнего вагона на перрон выпрыгнула рыжая девчонка в замызганном спортивном костюме с хозяйственной сумкой на плече. Мимоходом обругав попытавшегося облегчить ее карманы цыганенка, она покрутила головой и двинулась к зданию вокзала. Точеные черты хорошенького личика не портила даже обильно покрывавшая его дешевая косметика. Звали девушку Евгенией Павловной Тихомировой. Но так официально ее называли лишь однажды на вручении аттестатов в сельской школе. Вечно пьяные родители и орава братьев – сестер звали девушку просто Женькой. Женька была девицей понятливой, смелой и находчивой. В десять лет она быстро сообразив, что в родной деревне ей ничего не светит, старательно налегла на учебу. В то время, как ее сверстники познавали первые прелести взрослой жизни, она старательно грызла неподатливый гранит наук. И догрызлась. Школа была закончена с золотой медалью. Протрезвевшие от такого поворота событий родители не успели моргнуть глазом, как талантливое чадо собрало вещички и первым поездом умотало в Москву. Женька больше всего боялась, что ее заставят остаться в родной деревне. От бабки по отцовской линии, которая до встречи с дедом, завезшим ее в глушь, была балериной в театре, ей досталась потрясающая пластика и музыкальный слух. Евгения страстно мечтала о сцене и тайно занималась балетом в пустом коровнике. Все правдами и неправдами добытые копейки она тратила на книги. Полка в ее комнатке ломилась от буклетов о балетном искусстве. Мать, однажды попытавшаяся изъять драгоценные издания для растопки печки, встретила столь жесткое сопротивление, что надолго забыла дорогу в чулан, где обитала старшая дочь. Женька не строила иллюзий, прекрасно понимая, что без протекции надеяться ей не на что, но отчаянно верила в счастливый случай. Девушка остановилась в нерешительности, мысленно пересчитала звеневшие в кармане рубли и копейки. Тряхнула головой и уверенно зашагала к автобусной остановке.
Каждое утро Ольга Кирова начинала с зарядки и обливания ледяной водой, потом она выпивала стакан свежевыжатого апельсинового сока, одевалась и шла в институт. Уже год она училась на переводчика во флагмане российского образования, как называла его бабушка, и считалась лучшей студенткой курса. Девушка была ярой активисткой, любимицей учителей. Она добровольно следила за порядком на курсе, что естественно не прибавляло ей любви со стороны нерадивых студентов. Через неделю начиналась сессия, поэтому Ольга немного изменила режим дня и вставала на час раньше, чтобы успеть повторить выученный с вечера материал. Девушка уже видела себя в числе группы старшекурсников, которых пошлют за границу по обмену. Уж она сумеет сделать все, чтобы ее заметили и поняли на что способны русские студенты. За учением время всегда летело незаметно. Ольга с головой ушла в учебник. Такой уж она была натурой. Если за что- то бралась, то делала это с полной самоотдачей. Кирова не могла себе представить, что именно это ее качество однажды сослужит ей дурную службу.
Глава пятая
Увернувшись от объятий дамы с братского Востока, пытавшейся сдать мне квартиру, прямо не отходя от вокзала, я с минимальными потерями в виде оторванной пуговицы прорвалась к автобусной остановке. Отмахнувшись от трех таксистов, которые по непонятным причинам клевали на меня даже в прикиде из сэконд- хэнда я, привалив сумку к лавке, села дожидаться нужного автобуса. Благодаря частым визитам Саввы в центральную полосу России, Москву я изучила неплохо. Рядом со мной тосковала рыжая девица, которая, игнорируя лавочку, сидела прямо на хозяйственной сумке.