«И вот, — сказал Джейбёрд, поднимая другой пистолет и вставляя в рукоятку заряженный магазин. — Я был бы сейчас куда счастливее с М-60, но…»
«Завтра мы должны получить остальное оружие через консульство».
Оружие было серьёзной проблемой. Греческое правительство наотрез отказало ВМС в разрешении вооружить своих солдат на берегу, что, пожалуй, было вполне разумным требованием, учитывая их утверждение, что им не нужна американская помощь. Однако существовали способы обойти эти ограничения, и Мердок не собирался отправляться на задание с участием неизвестных террористов, имея при себе безоружных людей. Он предполагал, что это не первый случай контрабанды стрелкового оружия в страну, спрятанного в дипломатической почте. Проблемы возникнут только в том случае, если кого-то из «морских котиков» действительно поймают и арестуют местные власти с оружием.
«Ну что, джентльмены?» — спросил Мердок, вставая и подходя к окну. На улице уже начинало темнеть, и зажигались городские огни. «Кто хочет немного прогуляться вечером по городу?»
Роселли и Мэрдок несли два пистолета, заткнутых за пояс на поясе, скрытых складками расстегнутых рубашек и ветровок. Они шли к центру Салоник по Леофорос Никис, проспекту Победы, променаду, который тянулся вдоль набережной от длинной таможни над гаванью на юго-востоке до Белой башни. Башня, массивное, побеленное сооружение высотой тридцать пять метров, была самой известной достопримечательностью города. Согласно туристическому путеводителю, который Мэрдок взял в корабельной кладовой Джефферсона перед высадкой на берег, она была построена турками в 1430 году. В 1826 году несколько мятежных янычар были заключены здесь в тюрьму и убиты, и это место стало известно как Кровавая башня. Затем турки, продемонстрировав необычный для себя подход к связям с общественностью, побелили все здание и переименовали его в Беяз Куле, Белая башня.
Справа от них гавань сверкала отраженными огнями сотен кораблей и прогулочных судов, стоявших на якоре в заливе, или за длинным волнорезом, ограждавшим внутреннюю гавань Салоник перед таможней.
«Так какое у тебя прозвище, Ник?» — спросил Розелли Папагоса, когда они шли по гладкой серой набережной.
«Он мне сказал „Ник-Грек“», — сказал Мёрдок, ухмыляясь. Однако, пока они разговаривали, он продолжал изучать план города. Движение в центре Салоник было оживлённым, и, хотя туристический сезон вступил в полную силу лишь к концу года, на улицах можно было увидеть множество туристов, сидящих в многочисленных уличных ресторанах и кафе.
«Эй, Ник-Грек?» — смеясь, спросил Роселли. «Правда?»
«Либо это, либо „Ник-Гик“», — весело сказал он. «Но те, кто меня называют, потом жалеют об этом. Обычно они всё равно живут. Иногда они не выживают, понимаешь, о чём я?»
«Ладно, ладно», — сказал Браун, ухмыляясь. «Мы будем осторожны. Не хотелось бы провоцировать международные инциденты».
«Как зовут Степано?» — хотел узнать ДеВитт.
«Я слышал, как некоторые бойцы спецподразделения SEAL называли его «Степонитом» в Литл-Крик, — сказал Папагос. — Он рассказал мне, что они называли его так, потому что он был большим, тупым и медлительным».
"Тупой?"
«Не верьте. Степонит не дурак. На самом деле, он гений высшего класса, когда дело касается электроники. Он просто говорит немного медленно, вот и всё. Не такой, как я, понимаете?»
«Кстати, дьявол, — сказал ДеВитт. — Разве это не он там, наверху?»
«Конечно, — сказал Роселли. — И Мак со Скотти. Они же летели за нами, да?»
«Ага», — сказал Браун. «А кто эти два негодяя с ними?»
«Сукин сын, — сказал Мёрдок. — Один из них — наш друг, капитан Бисли».
«Может быть, его приятель тоже большой Д», — сказал Девитт.
Мердок оглядел улицу. Казалось, никто не обращал на них внимания. «Давай присоединимся к вечеринке и узнаем, а?»
Подойдя к четверым мужчинам на набережной, Мердок не спеша осматривал двух незнакомцев. Бисли обменял свой японский фотоаппарат на большой бинокль 7x40, висевший на ремешке на шее. У другого мужчины под наполовину застёгнутой нейлоновой курткой, под левой рукой, явно было спрятано что-то громоздкое.
«Мак!» — позвал Мёрдок, когда они подошли ближе. «Скотти! Степано! Рад вас здесь встретить. Что происходит?»
Бисли повернулся, прищурившись, разглядывая Мердока. «Добрый вечер, лейтенант. Я как раз говорил вашим людям, что они немного не в своей тарелке».
«Вообще-то, он назвал нас лягушатниками», — обиженно сказал Мак. «Совсем недружелюбно».