«Эй, капитан, — сказал наблюдатель, когда они вышли на крышу башни. — Кто эти ребята?»
«ВМС», — сказал Бисли. «Но я думаю, на этот раз они на нашей стороне».
«Ни хрена себе?» — Солдат снова повернулся к прицелу.
«Какая у вас цель?» — спросил Мердок, когда они подошли к стене. Под прицелом снайперской винтовки и прицела наблюдателя они оба наблюдали за одной из лодок, пришвартованных во внешней гавани.
«Ладно», — сказал Бисли. «Вот как обстоят дела. Наш приятель Соломос и его люди получили довольно хорошую наводку. Похоже, у двух ребят из их взвода специального назначения на банковских счетах больше денег, чем можно было бы объяснить их зарплатой».
"Ой-ой."
«Ага, о-о. Первого подозреваемого зовут Элени Траханацис. Молодой парень, двадцать три года. Политических связей не обнаружено. Официально он всё ещё числится в списке Управления по борьбе с наркотиками, но, похоже, пару месяцев назад взял длительный отпуск. Видите ту яхту, пришвартованную у оранжевого буя, примерно в семистах метрах от берега?» Он указал, протягивая Мердоку бинокль. «Это его. С тех пор он там и живёт».
Мёрдок взял бинокль и нашёл указанную лодку. Это была не совсем яхта, как он себе представлял, но она была больше и роскошнее, чем мог позволить себе полицейский на зарплату, футов тридцать в длину, с флайбриджем над большой каютой, палубой на корме и солнечной палубой в носовой части. Вероятно, двухвинтовая… и, вероятно, быстрая, если дойдёт до погони. Мёрдок прикинул, что в спокойном море она сможет развивать скорость до сорока-сорока пяти узлов.
«Парень неплохо справляется», — сказал Мердок, внимательно осматривая судно. В каюте горел свет, хотя сквозь задернутые шторы он ничего не видел. На кормовой палубе сидел одинокий мужчина, куря сигарету. Трос был пропущен через нос и закреплён на швартовном буе. К корме судна был привязан плот «Зодиак».
«Второй — Статис Влахос, — продолжил Бисли. — Его сложнее вычислить. Соломос говорит, что ушёл из Управления по борьбе с наркотиками около двух месяцев назад, но не говорит, где и на кого работал. Он старше, лет тридцати пяти, и есть намёки на то, что он получил эту должность благодаря каким-то довольно влиятельным политическим связям. Племянник премьер-министра, что-то в этом роде».
«Он?»
«Насколько нам известно, нет. Вашингтон изучает этот вопрос. Пока никаких шокирующих подробностей».
В бинокль Мердок разглядел название судна, написанное кириллицей. Он мог произнести его на слух, но не знал, что оно означает. «Папагос», — тихо спросил он. «Что значит «Гларос»?»
«Чайка, лейтенант».
Бисли усмехнулся. «Если хочешь полюбоваться, — сказал он, — посмотри сюда. Подвинься, Ходж. Дай нашим гостям взглянуть».
Наблюдатель хмыкнул и отошёл в сторону. Мердок передал бинокль Розелли, затем опустился на колени и приложил глаз к светящемуся объективу.
Glaros преобразился, корпус лодки все еще был виден, но теперь на него накладывались рваные, светящиеся узоры цветного света, которые придавали внутренним помещениям судна жуткий, трехмерный вид, как будто корпус был сделан из какого-то вещества, не столь прозрачного, как стекло. Большинство цветов термографа были оттенками зеленого и синего, но также проявлялись некоторые оранжевые и желтые. Вода, будучи самой холодной, была черной. Большая часть корпуса лодки была ультрамаринового или темно-фиолетового цвета, особенно по краям и вдоль ватерлинии. Человек на кормовой палубе светился ярким желто-оранжевым цветом, с ярким белым пятном от горячего кончика его сигареты. Тепловое изображение было настолько подробным, что Мердок мог видеть пятно синего цвета в форме пистолета, заслоняющее часть желтого цвета груди мужчины.
Однако самое интересное находилось впереди, в каюте яхты. Термографическое изображение этого ИК-устройства было достаточно чувствительным, чтобы улавливать мельчайшие колебания температуры, менее одной десятой градуса Цельсия; с такими тонкими преградами, как шторы или стеклопластиковый корпус лодки, излучаемое изнутри тепло могло быть уловлено снаружи. Изображение было размытым и далеко не таким детальным, как у человека на палубе, но Мердок легко различил несколько фигур, видневшихся сквозь корпус в приглушенных тепловых узорах. Это ярко-красное свечение, вероятно, было спиртовым или керосиновым обогревателем… а то, что поменьше, — каким-то двигателем, возможно, вытяжным вентилятором небольшого холодильника. Другие фигуры поблизости извивались, извивались.