Движение Роселли подняло его наверх, а затем снова под воду. Оттолкнувшись, он рванулся к кормовой части «Глароса», ухватился за верхнюю часть транца и подтянулся… затем, подтянувшись, перелетел через борт, сделав неловкое сальто. Он с громким, мокрым стуком приземлился на кормовую палубу у ног кричащей женщины.
«Тише! Тише!» — крикнул Розелли, подняв руку, спрашивая себя, понимает ли она по-английски, но женщина продолжала кричать, держась руками за голову, её грудь бешено плясала и подпрыгивала, когда она прыгала вверх-вниз. Однако Розелли в тот момент интересовали не столько её движения, сколько её безопасность. Резко выставив ногу и перекатившись в сторону, он подхватил длинные голые ноги девушки, и она с внезапным стуком упала на палубу. Его техника абордажа была не совсем скрытной, и он не хотел, чтобы невинные прохожие пострадали, если парень на мостике «Глароса» решит открыть огонь.
Он развязал тяжёлую тряпичную сумку, всё ещё висевшую на самодельном поясе. Внутри лежал один из автоматических пистолетов «Смит-Вессон», который он вытащил, вставая на ноги. Сняв предохранитель, он взял пистолет обеими руками и направил его вверх по трапу на палубе к мостику, где рулевой всё ещё пытался снова запустить двигатели. «Стаматисте!» — крикнул он, используя единственное слово по-гречески. Папагос научил его этому час назад. «Стаматисте! Стой!»
Преодолев первые три ступеньки лестницы, Розелли поднялся на полпути к мостику, откуда открылся вид на всю палубу. У пульта управления стоял мужчина в брюках и расстёгнутой спортивной рубашке, с взъерошенными волосами и сжимающим в руке автоматический «Кольт» 45-го калибра.
«Стама-фу-фу-тисте, сукин ты сын!»
Мужчина повернулся и уставился в дуло «Смит-Вессона» Розелли, и, казалось, вся его ярость куда-то улетучилась. Он плюхнулся в кресло пилота, «Кольт» выпал из руки и с грохотом упал на палубу. Он поднял руки, пока Розелли карабкался на мостик. Отбросив ногой 45-й калибр, он схватил мужчину за воротник и повалил его лицом вниз на палубу. Стандартный приём. Розелли раздвинул ему ноги, уперся ногой в пах, затем встал коленом на ягодицы парня, левой рукой проверяя, нет ли под рубашкой другого оружия.
Где Джейбёрд? Розелли его не видел, но услышал отчаянный плеск и украдкой взглянул на корму. Женщина, очевидно, уже достаточно пришла в себя, чтобы принять хотя бы одно рациональное решение, и плыла к набережной, судорожно судорожно размахивая руками и ногами. «Интересно, какие в этом городе законы о непристойном обнажении?» — подумал он вполголоса. Его пленник прохрипел что-то по-гречески, и Розелли грубо ткнул его дулом пистолета в затылок, чтобы успокоить. Через несколько секунд патрульный катер, сбавив обороты двигателей, медленно приближался к «Гларосу» правым бортом, освещая яхту прожектором от носа до кормы. Прищурившись, Розелли увидел дюжину вооружённых людей, стоящих вдоль палубы. Голос из громкоговорителя прогремел что-то по-гречески, и Розелли, похолодев, понял, что для этих парней он — вооружённый человек на борту вражеского судна.
«Американцы!» — закричал он как можно громче. «ВМС США!»
«Опустите пистолет, мистер Роселли», — рявкнул голос из громкоговорителя на английском с акцентом.
Матросы греческого судна с баграми хватались за поручни «Глароса» и подтягивали его к борту. Розелли почувствовал, как содрогнулась палуба, услышал скрип и скрежет яхты, когда она натыкалась на длинные грязно-белые кранцы, свисавшие с борта патрульного катера.
«Розелли!» — снова позвал голос. «Опусти ружьё, или мы выстрелим!»
Чёрт! Эти ребята должны были быть на его стороне!
Осторожно, демонстративно, он положил пистолет на пульт управления мостика, затем поднял руки и сцепил их за головой. Однако он остался на своём пленнике, упираясь коленом в него, чтобы убедить его, что разумнее не двигаться. «Даже не думай об этом, приятель», — сказал он, спрашивая себя, понимает ли тот вообще английский.
Греческие солдаты в камуфляжной форме начали запрыгивать на борт «Глароса», а матросы стягивали суда баграми. Через мгновение Розелли и его пленника под дулами автоматов повели обратно на палубу.
Женщина, нырнувшая за борт, исчезла. Некоторые солдаты начали обыскивать «Гларос», и через несколько мгновений из каюты раздался пронзительный крик. Через несколько секунд появились смеющиеся солдаты, таща за собой девушку – ей было не больше восемнадцати – с длинными светлыми волосами и испуганным выражением лица. Однако Стерлинга и человека, которого Розелли сбросил за борт, нигде не было видно. Когда солдаты грубо сковали ему за спиной запястья наручниками, Розелли ухмыльнулся.