«Лейтенант!» — выдохнул Браун, его рот был всего в нескольких дюймах от уха Мёрдока, и шёпот был таким тихим, что его почти заглушал хриплый смех в двадцати метрах от него. «Лейтенант! Что нам делать?»
Мердок молча приложил палец к губам и покачал головой, мрачно предупреждая. Сейчас они ничего не могли сделать, не поставив под угрозу миссию. Перестрелка здесь могла бы привлечь все силы любого сербского военачальника, правившего этим участком лесистых балканских гор. Цыгана могли схватить. Одного или нескольких членов команды могли схватить… и разве суд над «морским котиком» США не выглядел бы на сербском телевидении? Белград жаждал конфронтации с американцами, которая помогла бы югославской неокоммунистической диктатуре собрать необходимую народную поддержку, чтобы остаться у власти… и продолжать войну в Боснии. Ситуация, подумал Мердок, была проклятым международным инцидентом, который просто напрашивался на то, чтобы случиться.
Он почувствовал, как Роселли приближается справа, почувствовал, как «морской котик» напрягся, увидев, что происходит перед монастырём. Он положил руку на плечо «морского котика», успокаивая его. Ещё рано.
Судя по всему, ополченцы собирались действовать методично. Они схватили одну из девочек помладше и оттащили её подальше от остальных. Двое мужчин исчезли за дверью монастыря и через мгновение появились, таща за собой рваный, залитый водой матрас.
Вот, подумал Мердок с трепетной, едва сдерживаемой яростью, что это реальность войны на Балканах, с которой политики и бюрократы из кольцевой дороги, похоже, так и не смогли столкнуться лицом к лицу. Годами, пока шла гражданская война в Югославии, то в разгаре, то в тлеющем пламени, изнасилования были обычным делом для обеих сторон, но именно сербы превратили изнасилование в государственную политику, в средство деморализации мирного населения и укрепления связей между войсками, лояльность которых не была определена, в способ очищения городов от враждебного этнического населения и даже в один из аспектов отвратительной идеи «этнической чистки». Мусульманки были наиболее частыми жертвами. Эти люди, вероятно, были мусульманками, хотя, поскольку боснийские женщины не носили чадру, выделить их было невозможно. Девушка помладше, которую отделили от остальных, была одета в синие джинсы западного покроя, а две другие – в повседневные платья. Ни у одной не было пальто, защищающего от холодного ночного воздуха. Вероятно, их либо похитили из домов в какой-нибудь деревне, либо увезли из одного из огромных лагерей, контролируемых сербами, которые все больше начинали напоминать места с названиями вроде Бухенвальда и Освенцима.
Пока одни мужчины держали двух других женщин порознь у костра, другие потащили третью к матрасу. Трое из них повалили её на спину, а четвёртый стянул с неё джинсы. Когда её ноги обнажились, тяжёлый толстый ополченец с усами Иосифа Сталина начал штыком срезать с неё блузку; остальные хохотали и дико улюлюкали, когда девушка закричала, вырываясь из их рук. Старшая женщина что-то крикнула пронзительным и надтреснутым голосом. Здоровенный солдат в скрещенных патронташах и плохо сидящей меховой шапке яростно ударил её по лицу, и её крик оборвался приглушённым рыданием. Молодой ополченец с тонкими, клочковатыми усами схватил другую девушку-подростка сзади, разорвал на ней свитер и повалил её на землю. Его товарищи завыли от смеха и подбадривали его.
Мердок прикоснулся языком к внезапно пересохшим губам. О вмешательстве не могло быть и речи; подобные драмы разыгрывались ежедневно по всей бывшей Республике Боснии, и «морские котики» никак не могли остановить изнасилование, ставшее особым знаком Каина на этой войне. Чёрт возьми, сейчас вмешательство с такой же вероятностью могло привести к гибели женщин, как и к чему угодно ещё. Но быть вынужденным лежать в кустах и наблюдать, не в силах ничего сделать…
Ещё один ряд фар осветил каменный фасад монастыря, когда вторая машина свернула с главной дороги. Это был открытый джип, тоже российского производства, и в нём был всего один пассажир. Мёрдок быстро поднял руку, чтобы отгородиться от света фар, и смог рассмотреть водителя. О, Боже, да… невысокий, жилистый мужчина в очках и с щегольскими усами, точь-в-точь как на фотографии, которую ему показывали вчера. Это был Цыган, чёрт его побери, врезался прямо в сербскую группу, не потрудившись предварительно разведать обстановку, и, очевидно, был так же удивлён присутствием солдат, как и «морские котики». Двое солдат, стоявших у костра, поспешили из-за припаркованных грузовиков, подавая ему знак остановиться и выйти из машины. Оба держали свои АК-47 направленными ему в грудь.