Через мгновение он опустил бинокль, прислонился к холодному, влажному камню бруствера и взял турецкую сигарету. Солдату он, конечно, не предложил. Слишком фамильярные отношения между офицерами и солдатами не способствовали дисциплине.
«Сейчас я ничего не вижу. Как думаешь, это был самолёт? Или лодка?»
«Прошу прощения, мой генерал, но даже этого невозможно было сказать. Я предположил, что это был низколетящий самолёт. Он двигался так медленно, что казался очень далёким».
«Ага. И всё же, сегодня вечером мы получили какие-то странные сообщения от Охридского управления движением», — сказал Михайлович. Он затянулся, и кончик сигареты вспыхнул ярко-оранжевым пламенем. «Что-то там происходит. Глушение радаров. Самолёты поднимаются по тревоге. Активная радиообмен между их военными базами и Тирандом. Возможно, вы видели один из их самолётов, двигавшихся в сторону гор. Или небольшую лодку, патрулирующую их часть озера».
«Может ли это иметь какое-либо отношение к нам, генерал?»
«Очень сомневаюсь», — рассмеялся он. «Скорее всего, их радарная сеть снова вышла из строя, и Тиранд начинает паниковать. Но всё равно будьте начеку. У этих людей нет причин любить нас, и им нельзя доверять. Есть ещё Косово, помните?»
«Да, мой генерал», — мужчина снова вытянулся по стойке смирно, цокая каблуками.
Косово, размышлял Михайлович, было ещё одной из неспокойных республик Федерации, зажатой между Черногорией и Сербией на севере и Македонией и северо-восточной Албанией на юге. Колыбель сербской цивилизации в Средние века и центр их империи, Косово позже вошло в состав Албании, и сегодня более восьмидесяти процентов его населения составляют этнические албанцы. В регионе, известном долгой и горькой памятью своих народов, Косово было гноящейся раной, которая однажды приведёт к новому кровопролитию.
Это еще одна причина объединить Федерацию сейчас под сильной и умелой рукой.
"Продолжать!"
«Да, мой генерал!»
«Это ради тебя, моя Катрина», – подумал он, повернувшись и уходя. – «Мы положим конец убийствам. Жаль только, что убийств должно быть ещё больше, прежде чем мы – и ты – обретём покой».
00:35 Над озером Горазамак в Охриде.
Док слегка потянул правый рычаг управления, плавно входя в правый поворот. Чёрт! Замок тянулся к нему прямо с горы, словно пытался схватить его с неба.
Господи, он, должно быть, пролетел над зоной высадки добрых пять миль. Всё дело было в этих проклятых парашютах, сконструированных чуть больше стандартных, чтобы выдерживать больший, чем обычно, вес, который несут парашютисты «морских котиков». Как только он потерял снаряжение, не было никакой возможности компенсировать возросшую подъёмную силу. Он понял, что попал в беду, ещё с самого начала, когда дернул за вытяжной трос, и вместо приятного щелчка, вернувшего его в вертикальное положение, он услышал тошнотворное трепетание и ошеломляющий рывок слишком быстрого снижения, головокружительно клонящегося вправо. Подняв взгляд, он не смог достаточно хорошо разглядеть купол в темноте, чтобы понять, что пошло не так; парашют раскрылся хотя бы частично, иначе он бы всё ещё находился в свободном падении.
Опасность заключалась в том, что купол мог либо перекрутиться посередине (это состояние получило название «Мэй Уэст» из-за сходства купола с огромным бюстгальтером), либо загнуться с одной или другой стороны, образовав то, что называлось «сигаретной трубочкой». В любом случае парашютисту рекомендовалось немедленно раскрыть запасной парашют.
Но запасной парашют был меньше основного и не рассчитан на длительный полёт HAHO. Он никогда не довез бы его до Охридского озера, а Доку совсем не хотелось исследовать албанскую тюрьму изнутри. Он решил выиграть время, сбросив рюкзак пораньше. Времени у него было предостаточно — чёрт возьми, даже без полураскрытого купола ему потребовалась бы пара минут, чтобы упасть с высоты тридцати тысяч футов. Он падал со скоростью около двадцати метров в секунду… то есть, у него было больше восьми минут. Уйма времени.
Как только он отстегнул рюкзак от ног и нажал на аварийную отцепку, его падение резко замедлилось. Работая с клевантами, он чувствовал, как парашют подчиняется его указаниям. Когда он достал фонарик из кармана жилета и посветил им на купол, всё выглядело в порядке, по крайней мере, насколько он мог видеть. Возможно, одна сторона парашюта завалилась, но толчок от падения снаряжения освободил её.
Проблема заключалась в том, что угол его подхода был рассчитан исходя из его веса плюс более ста фунтов, которые он нес. Без рюкзака он был легче примерно на семьдесят фунтов и снижался по соответствующей более пологой траектории. К сожалению, у него не было ничего для навигации, кроме компаса, который показывал только направление, а не расстояние, которое он преодолел. Когда он наконец спустился под облака, он увидел, что довольно сильно промахнулся над зоной высадки; он всё ещё был над озером, но совсем немного… и этот проклятый замок, похоже, собирался изо всех сил попытаться его уничтожить.