У него была слишком большая скорость, чтобы просто сбросить воздух и упасть. Ему нужно было развернуться на 180 градусов, прежде чем он врежется в стены замка или в гору за ним, и вернуться туда, где ему место, над озером. А это требовало немалых усилий… особенно если его парашют был поврежден ранее.
Он уже пересек пляж. Чёрт! От берега шёл тёплый восходящий поток воздуха. Казалось, он действительно поднимается. Сильнее потянув за клеванту, он начал сползать влево. Слишком поздно. Он вот-вот ударится…
Нет… он собирался пролететь прямо над этим проклятым местом! Он чувствовал себя неловко, словно совершенно ничего не контролировал. И это было чертовски раздражающе. Замок был раскинут под ним точно так же, как на спутниковых снимках, с маленькой внутренней башней, возвышающейся над задней частью почти овального, окружённого стеной двора. С исправно работающим парашютом он мог бы приземлиться где угодно, приземлившись прямо на одном из этих каменных парапетов, если бы захотел. Парашюты с набегающим потоком воздуха обеспечивали прыгуну беспрецедентный контроль и точность, когда всё шло правильно.
Но, конечно, в бою дела никогда не шли как надо, по крайней мере, не на сто процентов, и именно поэтому в ходе операции этот комплекс использовал в качестве зоны высадки середину озера, а не находилось внутри донжона замка.
Отсюда открывался поистине великолепный вид, буквально с высоты птичьего полёта. Док недавно читал, что албанцы называют свою страну Шкиперия, «земля орлов», а сами албанцы — Шкиптары, «орлиные люди». «Орлиные люди, чёрт возьми», — подумал он, немного сгорая от адреналина, хлынувшего в кровь. — «Им нет до меня никакого дела!»
Бесшумно, словно огромный парящий орёл, Док пролетел над внешними стенами Горазамака, всё ещё поворачивая налево, всё ещё достаточно высоко, чтобы заглянуть внутрь. Он легко разглядел людей внизу… часового у главных ворот, ещё двоих, стоящих вместе на одном из самых высоких внутренних парапетов. Эти двое почти затерялись в темноте над залитым светом двором внизу, но Док уловил огонёк зажжённой сигареты. Он всё ещё находился выше самой высокой из стен, хотя и значительно ниже множества антенн УВЧ и мачт связи на крыше. Если он запутается в них…
Но затем он благополучно прошёл мимо, всё ещё ускользая влево, выскользнув из-под очертаний крепости. Теперь его единственной заботой было врезаться в склон горы… или приземлиться среди проклятых деревьев.
Гора возвышалась над скалистым основанием замка, словно сплошная стена. Некоторые её участки представляли собой отвесные каменные скалы, как и возвышенности под крепостью. Большинство были крутыми и суровыми, но не непроходимыми, покрытыми густым лесом. На земле лежало много снега, больше, чем в Боснии. Он отражал достаточно света от замка, чтобы Док мог легко видеть, как ветви тянутся к нему, прямо под его сапогами.
Во время боевых действий против коммунистических партизан в Малайзии в начале 1950-х годов британская SAS разработала новый тип парашютного десантирования, адаптированный для густых лесов и джунглей Малайского полуострова, называемый «прыжками с деревьев». Идея заключалась в том, чтобы намеренно приземлиться в лесу, зацепив парашют высоко над кроной дерева, откуда можно было спуститься на лесную подстилку по длинному стропу.
Идея не сработала, и вскоре от практики отказались. Слишком много солдат пронзили различные части тела. У Дока было богатое воображение… не говоря уже о доскональном медицинском понимании того, что может случиться с человеком, приземлившимся на верхушки деревьев. Он всё время тянул за левую клеванту. Сможет ли он затянуть поворот… провернуть его обратно над озером?…
Ни за что. Он направлялся на юг, находясь в полумиле или больше от замка, но так быстро снижался из-за своего поворота, что у него не было ни малейшего шанса добраться до воды. Он быстро принял аварийную позу на дереве: ноги сжаты вместе, чтобы защитить пах; левая рука прикрыта глазами, левая – подмышкой справа, ладонью наружу; правая рука – поверх левой, правая – подмышкой слева, ладонью наружу; голова наклонена влево, чтобы защитить лицо и горло…