Нет света, нет огня,
Живущим -
Руку протяну
Туда -
Где нет меня.
244
АГОНИЯ ТРИУМФА
ПОЭМА
1.
Да, есть страх,
Есть ответственность:
Вдруг я о чем-то забуду,
А потом обленюсь,
А в душе, в глубине - отрекусь!
В безымянных степях
Голубые глаза незабудок
Тех, с кем хлеб я делил.
Откажусь - не прощай меня, Русь.
Здесь я в детстве летал!
И в нежнейшем ракитовом лепете
Есть мой радостный голос.
Так больше теперь не поют.
Злые силы меня превратили
В ослепшего лебедя
И пустили на волю,
Навек осквернив мой уют.
Запах желтых ракит...
Перед вечными, может, метелями...
Мой загубленный край,
Все изведав, меня ты поймешь!
Для кого над землей,
Окантованной пихтами-елями,
Знаки тайные пишет,
Шипя по периметру, дождь.
Провожая в полуночь,
Сычи мне вослед чутко охнули.
А потом далеко-далеко,
Будто выплеск крыла,
Прошумело, прошло,
Словно дождь за железными окнами:
То ли сон, то ли явь.
Может быть, это жизнь и была?
Время желтых ракит.
Как мы поздно становимся мудрыми,
Так нелепо приветствуя
Мыслей не наших полон.
Лики храмов бревенчатых,
Вслушайтесь в голос заутрени:
Возвратилась душа моя к вам,
На последний поклон.
Отрыдать, отмолиться
За всех и за все.
Вы ведь знаете:
Вечность неба и воля,
И крылья спасали меня.
А глухие сердца
245
Не сумели расправиться с памятью -
Чем я жил и живу,
Буду жить до последнего дня.
Через тысячи мук,
Через множество лет ожидания,
Через тундровый наст
Сердце чуяло травный укос...
Не казни - не зови меня
В близкое давнее-давнее,
Где так нежно и жутко,
Так легко и так тяжко жилось.
2.
Тени снов - ребятишки,
Под радугой - солнечнотелые!
Поразительность вечности.
Миру - ни края, ни дна.
Облака над горой
Развернулись хоругвями белыми.
Поезд, в вечер въезжая,
Дал голос у Песочина.
Ах ты, прошлое,
Степь моя - тропка, бегущая ровненько.
Загоришься, закорчишься -
Стали лицом мы к войне.
И кусками, стоп-кадрами
Рвется и крутится хроника,
Черно-белая лента
Моих полыхающих дней.
И осталась за кадром
Изба, где певали по вечеру
Серебром голосов
О замерзшем в степи ямщике.
Я бежал под навес,
И лошадкины губы доверчиво,
Согревая теплом,
На моей замирали щеке
Перед тьмой грозовой...
Смолкла песня.
И лязгнули траками.
Взрыв округу потряс:
Рухнул храм.
Пала пыль по росе.
И пошла моя жизнь по околицам
Да буераками,
От казенных вожжей
Резко взяв стороной от шоссе.
Сорвалось, промело...
Сколько лет было лютых и снежных!
И ловил я в снегах
Позывные из детства: «ку-ку»...
246
И у печки в бараке
Полынная блазнилась нежность -
Как в далеком былом
Яровой стебелек на току.
От звонка до звоночка
Оттопал, проползал, проехал -
Сиротой беспризорной,
Разгвазданный болью войны.
Отпусти, отпусти,
Не зови меня.
Черное эхо,
В две ушедших навек,
В две навек дорогих стороны.
3.
Я едва согреваюсь
У вьюжного белого полымя,
Правым боком припав
К продувному судьбы пустырю.
И поет мне метелица
Голосом дикого голубя,
И с замерзшей улыбкой -
Не помню уж сколько, стою.
Где вы, други мои,
Беспризорная вольница пашен?
Между детством и старостью
Вбуханы годы - не в счет.
Перед жестким законом
Уж больше руками не машем,
Лишь
Меч времени
Головы белые наши сечет.
Все плотнее метель.
Все теплее ловлю колыбельную...
И хочу, чтоб так длилось.
И ветер прошу:
«Ты подуй».
И зеленой звездою
Снежинка в ладонь мою белую
Опустилась, как с елки,
В туманно-буранном году.
Так вручила мне Родина
Чашу надежд и страданий.
И сказала без слов:
«По делам твоим, сын мой, испей -
За добро, за расправу
Над братьями и над стадами,
За дурман родников,
За хлеба ядовитых степей».
Экипажи России,
Во мне еще кровь не остыла.
247
Поднимаясь, быть может,
На свой предпоследний бросок,
Салютует вам, братья-славяне,
Поэт, смертник фронта и тыла!
Сердцем к сердцу - я с вами,
К виску прижимая висок...
Перепахано траками жито.
И рваное солнце.
Минометные взрывы
Отсекают подходы к холму.
Нервной цепью, без крика,
Сутулясь, бегут рокоссовцы.
Бьют лениво МГ
По последнему...
По одному.
Вот за вас пил сырец