Выбрать главу

Готовясь к концертам, он занимался с солистами дома. В сумерки, стараясь быть незаметной, проскальзывала к нему во флигель Катя Середа. Пряча грубые руки под парадной шалью, она становилась у пианино и сосредоточенно слушала драгоценные для нее замечания композитора.

Общение Спендиарова с судакскими бедняками и вошедшая в круг его обязанностей посильная помощь им стали в то время для композитора делом привычным. Нередко можно было видеть его возле слободских домишек.

Однажды утром он встретил по дороге в местечко Софью Яковлевну Парнок и Людмилу Владимировну Эрарскую. «Увидев нас, — пишет в своих воспоминаниях артистка Эрарская, — Александр Афанасьевич смутился и весело сказал: «Откедова это вы так рано?» — «Мы-то оттедова, — строго ответила ему Софья Яковлевна, указывая на почту, — а вот вы откедова? Вы ведь обещали мне по утрам работать над оперой!» Не спеша Александр Афанасьевич вынул из бокового кармана записную книжечку и прочел нам длинный список «неотложных дел», подлежащих завершению, чтобы «со спокойной совестью» снова засесть за оперу. Надо было помочь многодетной семье купить корову, навестить больную ученицу, призреть старую татарку…»

Было чудесное душистое утро. С вершины холма, заросшего полынью и розовым вьюнком, доносилось женское пение в два голоса: «Ты, родимая моя матушка, в день денная моя печальница…»

«Дочитав список, — вспоминает далее Людмила Владимировна, — Александр Афанасьевич взглянул на нас своими светлыми, детскими глазами и сказал: «Ну что, Софья Яковлевна, вы теперь поняли, что ради этих дел стоило ненадолго отложить работу над оперой?» Софья Яковлевна молчала. Заметив, что в глазах ее не осталось и тени укоризны, Александр Афанасьевич улыбнулся и, распрощавшись с нами, зашагал по дороге».

Композитор и комиссар

Спендиаров дописывал второй акт оперы «Алмаст», когда шли кровопролитные бои на льду Сиваша. Над третьим актом он работал с огромными перерывами. События, ведущие к концу гражданской войны, убыстрялись и уплотнялись с каждым часом. Смерть вошла в быт: только вчера, вынув из сундука фрачные брюки, Александр Афанасьевич отдал их участнику любительского спектакля, не забыв упомянуть, что в последний раз он выступал в них в тифлисском концерте; а назавтра участник любительского спектакля покоился в гробу, сраженный шальном пулей.

Осенью, приложив ухо к земле, можно было услышать грохот орудий. Отступившие было к северу части Красной Армии снова приблизились к Крыму. Бои шли на Перекопском перешейке. После падения укрепленной полосы за Перекопом началась паническая эвакуация белых. По дорогам затарахтели подводы. Кучи выброшенных «колокольчиков»[69] разносились осенним ветром.

Дня через два в Судак вошли бойцы Красной Армии.

В рваных шинелях, с винтовками, болтавшимися на веревках, красноармейцы группами ходили. По судакским дорогам, добродушно разглядывая прохожих.

Двое из них, назвавшиеся квартирьерами, реквизировали кабинет Александра Афанасьевича под квартиру военкома бригады. Вскоре пришел и сам комиссар. Это был мужественный широкоплечий молодой человек с тяжелой маршевой походкой. Скользнув взглядом по пианино, скрипке и рукописям, он надвинул фуражку на гладкий лоб и, решительным движением затянув кожаный пояс, отказался от рабочей комнаты музыканта. Извинившись, он хотел уйти, но Александр Афанасьевич, тронутый уважением юноши к искусству, предложил ему поместиться в маленькой комнате рядом с кабинетом.

Он не отпускал его от себя весь вечер, радуясь ему, как некоему открытию, окончательно укрепившему его мысли и чувства. С готовностью удовлетворяя любопытство молодого человека, он рассказал ему о себе, о своей композиторской деятельности, после чего усадил его рядом с собой и сыграл самое весеннее из своих сочинений: восточный романс «К розе».

У комиссара Валентина Викентьевича Орловского был красивый бас. Александр Афанасьевич, постоянно искавший исполнителей для арий из «Ал-маст», воспылал надеждой найти в нем Надир-шаха. Можно представить себе удивление домочадцев, когда из флигеля, где находились композитор и комиссар, раздалось арпеджио, распеваемое громким юношеским голосом.