— Аарон, ты в порядке? — спросил тот, но Аарон просто повернулся к Спенсеру.
Я приду за тобой, когда мы закончим, — прожестикулировал он, и Спенсер почувствовал, как треснуло сердце. Первые шесть месяцев Аарон настаивал, чтобы Спенсер присутствовал на его сеансах терапии. Это помогало ему успокоиться. Но затем были только он и отец Спенсера, потому что Аарон не мог обсуждать подробности насилия перед Спенсером. Парень не мог понять, почему Аарон хотел, чтобы рядом была мать, но не он. Может, Аарон расскажет всё позже. Может, не расскажет вообще.
Когда Аарон намеренно отвернулся, чтобы Спенсер не видел его лица, и начал разговаривать с его отцом, который закивал, Спенсер обнаружил, что не может этого выносить. Не сказав больше ни слова, Спенсер отступил и вышел из комнаты. Это был один из нескольких случаев в его жизни, когда ему хотелось обладать способностью подслушать. Вместо этого он прошёл на кухню, не обращая внимания ни на что, кроме боли в сердце. Добравшись до комнаты, обитой светлым деревом, он десять минут стоял перед открытой дверцей холодильника, прежде чем решил, что ничего не хочет — ни остатков пиццы с предыдущего вечера, ни даже газировки. Он хотел только Аарона.
Через двадцать минут, когда Спенсер думал, что может действительно сойти с ума от ожидания, он отправил сообщение своему отцу, спрашивая, в порядке ли Аарон. Ответ не пришёл.
Через тридцать минут он поднялся наверх за книгой, просто чтобы выкинуть из головы всевозможные ужасные сценарии, но всё равно спустился обратно на кухню с пустыми руками.
Через сорок пять минут он соскользнул вниз по шкафчику под раковиной и сел на пол, кидая каучуковый мячик в холодильник напротив. Он купил мячик в один из очень редких дней, когда они с Аароном ходили за пиццей — в один из нескольких раз, когда они выходили из дома.
На этом месте его и нашёл Аарон.
Хочешь, чтобы я ненадолго остался или уехал домой с мамой? — спросил Аарон небрежными, вялыми жестами. Всё в Аароне, от того, как он замыкался в себе, до тёмных синяков под его глазами, вызывало у Спенсера желание велеть ему ехать домой, но слова не выходили. Мячик размывался из-за слёз, пока Спенсер наблюдал за этими скачками, снова и снова.
Скок
Скок
Захват
Скок
Скок
Действие прекратилось, когда Аарон словил мячик посреди его полёта обратно к Спенсеру, и Спенсер поднял взгляд на лицо парня. Он был благодарен, что сидел на полу, потому что увиденная им боль опустила бы его на колени.
— Ответь на мой чёртов вопрос, — произнёс Аарон вслух, не заботясь о жестах.
Ты расскажешь мне, что происходит? — прожестикулировал Спенсер, боясь, что если заговорит, голос будет дрожать.
У меня не будет выбора. Достаточно скоро это окажется в новостях, и тогда узнают все. Они все узнают, — Аарон соскользнул вниз по холодильнику напротив Спенсера, наконец сдавшись весу всего мира на своих плечах. Спенсер никогда не видел Аарона таким всецело разбитым — даже в тот день во дворе университета, когда так сильно напугал парня. Спенсера пронзило холодное лезвие страха, вонзаясь в его душу. Это был первый раз, когда он по-настоящему начал бояться за безопасность Аарона, потому что отсутствие человека за голубыми глазами, которые он так сильно любил, означало, что Аарон легко мог пойти домой и повеситься в гараже, отбирая себя у Спенсера навсегда. «Пожалуйста, господи, что бы это ни было, пожалуйста, сделай так, чтобы папа мог помочь».
О чём ты?
Сегодня утром к нам с мамой приходила полиция. Они нашли людей, которые напали на нас с Джульеттой. Будет суд, — и вот так просто Аарон замкнулся полностью, будто на эти слова ему потребовался последний кусочек энергии, а затем он разбился на миллион крохотных осколков боли. Он упал боком на пол, скручиваясь в клубок и подтягивая колени к груди. Это болезненно напомнило Спенсеру о дне их знакомства, и он улавливал только фрагменты того, что говорил Аарон.
— …не могут определить…
— …умерла первой…
— …сойдёт с рук…
— …о боже…
Спенсер бросился к Аарону, притягивая любимого мужчину к своему собственному телу, сжимая кусочки, пока Аарон рыдал у него на коленях. Боже, он не мог прижать Аарона достаточно близко к себе, достаточно крепко. Вес его боли душил Спенсера, и ему пришлось сглотнуть желчь в горле, прежде чем закричать, зовя отца.
Мама Аарона добралась до них первой, падая на колени перед своим сыном, волосы упали на её бледное лицо. Отец Спенсера остался в дверном проёме, оценивая ситуацию, после чего подошёл к банкам на тумбочке, которые никогда не использовались. Спенсер полагал, что в других домах эти банки содержали муку или сахар, но его отец сорвал крышку и достал бутылку Джек Дэниелса. Сердце перестало колотиться, перестало биться на долю секунды, пока он наблюдал. Его отец достал из шкафчика над раковиной маленький стеклянный стакан и налил немного виски.
— Спенсер, Мишель, вы можете помочь Аарону сесть, пожалуйста?
Он протянул руку над кучей тел на полу, чтобы открыть дверь морозилки. Бросил в виски два кубика льда, взял банку колы из ящика у задней двери и долил до края стакана. Секунду поболтав, он протянул стакан Спенсеру.
— Аарон, я хочу, чтобы ты это выпил, медленно. Мелкими глотками. Это поможет.
— Ты. Будешь. Доставать. Выпивку. Из. Своей. Заначки. И. Отдавать. Пациенту? — с отвращением спросил Спенсер, пытаясь посадить Аарона и продолжать дышать, несмотря на мёртвую хватку Аарона на талии. Поднять его так просто не получилось, и Спенсер дрожал, кладя руку на щеку Аарона.
— Посмотри. На. Меня, — прошептал он, но Аарон крепко зажмурился против льющихся слёз. Спенсер рукавом вытер слёзы с собственного лица, его голос надломился при следующей попытке заговорить. — Всё. Будет. Хорошо. Малыш… Я. Обещаю… Просто. Посмотри. На. Меня. Пожалуйста. Аарон… — тогда голова Аарона поднялась, и режущая боль прожгла сердце Спенсера от выражения крайнего опустошения на лице его парня. Потерянный. Это единственный способ, каким Спенсер мог это описать.
Спенсер поднёс стакан к губам Аарона, и поначалу тот просто оставался на месте. Аарон не делал никаких движений, чтобы взять его или выпить содержимое.
— Прогони это. Пожалуйста. Пожалуйста, Спенсер, — произнёс Аарон, и Спенсер воспользовался возможностью, чтобы наклонить стакан. Жидкость пролилась в открытый рот Аарона, и он сглотнул и открыл рот снова.
— Хорошо. Выпей. Ещё. Немного…
Аарон сделал ещё один долгий глоток и закашлялся, давясь, выплёвывая то, из-за чего Спенсеру было больно, но он убрал стакан, чтобы ничего не разлилось, и ждал окончания приступа кашля. В конце концов, Спенсер влил весь стакан виски с колой в Аарона, который лежал на нём и не двигался.
— Как вы думаете, что нам делать? — спросила мама Аарона, направляя вопрос отцу Спенсера, пока сам Спенсер водил пальцами по волосам Аарона, будто тот был ребёнком, упавшим на тротуаре. У Аарона были серьёзные царапины и синяки, но они были не снаружи, где Спенсер мог поцеловать их, чтобы стало лучше. Вместо этого он целовал Аарона в лоб, а Аарон прижимался к нему ближе. Он больше ничего не говорил, и это беспокоило Спенсера. У Аарона была привычка в тяжёлые моменты уходить в собственный разум, и Спенсер не мог выносить мысли, что Аарон никогда не вернётся из своей головы. Было бы самым худшим возможным адом — застрять там с одними воспоминаниями и кошмарами.
— Это лучшее, что у меня есть в доме из успокоительного. Нам нужно поддерживать его спокойствие, чтобы не было шока. Затем я позвоню коллеге и узнаю, сможем ли мы достать срочный рецепт на успокоительные, пока он не станет достаточно разумным для общения. Я могу помочь вам объявить его неспособным давать показания, если нужно. Надеюсь, прокурор примет заявление, и до этого не дойдёт.