Потом в моей жизни появился другой мужчина.
Я отбрасываю эту мысль, как всегда. Он не заслуживает и секунды моего времени после того, как предал нас.
Спенсер делает, как я прошу, и не задаёт никаких вопросов, хотя я не уверена, делает ли он это для меня или для себя.
Он явно недоволен происходящим, и это заставляет меня задуматься, не совершила ли я самую большую ошибку в своей жизни.
После звонка Холли я приняла решение никому не рассказывать. Не то чтобы мне было кому рассказывать. Мама уехала отдыхать со своими новыми друзьями, и она, пожалуй, единственный человек в моей жизни в эти дни, если не считать моего босса.
Никто, наверное, ещё даже не понял, что я уехала, и это серьёзно отрезвляет. Интересно, оставила ли я здесь хоть какое-то впечатление, когда меня уволокли?
Я не отрываю взгляда от машины, отмечая сходства и различия в городе, который я так люблю. Я улыбаюсь, когда мы проезжаем мимо «Хозяйственного магазина Мислтоу», мысль о родителях Спенсера наполняет меня радостью. Они всегда были для меня источником вдохновения. Такие счастливые, теплые, любящие. В моём собственном семейном доме не было стольких вещей, хотя я и не осознавала, насколько всё плохо, пока мы не уехали.
Я замечаю, что у парикмахерской новое блестящее название и вывеска на фасаде, и мне интересно, что случилось со старушкой, которая раньше управляла ею. Пекарня выглядит так же, как и всегда, только её недавно покрасили.
Возможно, ситуация с этим мужчиной рядом со мной и неопределенна, но одно я знаю наверняка.
Я дома.
Моё сердце снова чувствует себя целым, просто находясь здесь.
Главная улица заканчивается, и Спенсер замедляет ход. Часть меня ожидает, что он повернёт налево к дому Джой и Хэнка, как мы всегда делали, поэтому я удивляюсь, когда он подает сигнал повернуть направо.
Это удивление вскоре перерастает в полное недоверие, когда он начинает притормаживать перед домом, который я слишком хорошо помню.
— Скажи мне, что ты не…
Я смотрю на него, разглядывая его профиль. У него немного искривлённый нос, каким он всегда был после того, как один из его братьев сломал его, когда они были детьми, у него полные губы, и у меня мурашки по коже, когда я живо вспоминаю, каково это — целовать его, каким волнующим это было. Его подбородок теперь покрыт более густой и тёмной щетиной, чем я помню, но это только делает его квадратную челюсть ещё более захватывающей.
Мышцы на его шее напрягаются в ответ на мой вопрос, а челюсть сжимается, когда он, должно быть, скрежещет зубами. Но это единственная реакция, которую я получаю, потому что, разворачивая машину, он ничего не произносит.
Отводя глаза, я жду, когда увижу дом, о котором мечтала в детстве.
Он всегда был старым и немного обветшалым. Пара, которая владела им, была слишком стара, чтобы содержать его в порядке. Шли годы, и мы наблюдали, как он медленно разваливается, но это никогда не делало его менее привлекательным для меня.
Я представляла себе, как буду жить в этом доме. Как отремонтирую его и превращу в наш семейный очаг. Я представляла себя на веранде, пишущей что-то, с собакой у ног и чашкой дымящегося кофе. Я могла представить себе Спенсера в огромном дворе, подстригающего траву и создающего всевозможные невероятные вещи, как он всегда делал в огромной мастерской. Я могла видеть наших детей, наше будущее, нашу вечность.
Для меня в этом доме было всё, но всё это было отнято у меня одним решением моих родителей.
Я ожидаю увидеть улучшенную версию старого дома, когда он появится, поэтому не могу сдержать вздох удивления, когда обнаруживаю, что он такой же старый и запущенный, каким я его помню.
— Боже мой.
Не говоря ни слова, Спенсер останавливает машину у входа, глушит двигатель и открывает дверцу плечом.
Я всё ещё смотрю на дом, когда он открывает багажник и достаёт мои чемоданы.
Только когда он поднимается по лестнице на крыльцо, я прихожу в себя, открываю свою дверь и выхожу наружу.
— Ты здесь живёшь? — наверное, это самый глупый вопрос, который я когда-либо задавала в своей жизни, но моя потребность услышать подтверждение становится невыносимой.
— А ты как думаешь?
— Т-ты купил его?
Он открывает входную дверь и заходит внутрь.
— Да. Несколько месяцев назад он был продан на аукционе. Я ничего не мог с собой поделать.
— Что случилось с той парой?
— Они умерли, Габ… черт возьми, — рявкает он, роняя мои сумки и поднимая руки к волосам.