Виктор Колупаев
Спешу на свидание
Я стоял в магазине электротоваров и раздумывал, что мне купить: ИВП или ИХП. ИВП — это портативный изменитель внешности, а ИХП — портативный изменитель характера. Изменитель характера стоил гораздо дороже, но не в деньгах было дело. Я считал, что характер у меня вполне сносный, а вот внешность... Хотя... Ведь считала же меня моя жена когда-то красивым парнем! А потом, наверное, привыкла или поняла, что это ей только казалось.
Словом, я купил ИВП, размером чуть больше пачки сигарет, положил его в карман пиджака и вышел из магазина. Кажется, я еще и сам не очень понимал, зачем он мне нужен. Не дома же пользоваться им? Нет. Просто во мне назревал какой-то внутренний протест, взрыв. Я еще не знал, что сделаю, но уже исподволь готовил себя к этому.
На улице шел снег, пушистый и легкий. Снежинки словно нехотя падали вниз. Я нажал кнопку портативного изменителя внешности и пожалел, что рядом нет зеркала, чтобы посмотреться в него. Мимо прошел Кондратьев из нашего отдела. Он был уже немного навеселе, хотя после окончания работы прошло всего сорок минут. В таком состоянии он привязывался ко всем своим знакомым, чтобы они составили ему компанию для продолжения уже начатого им занятия. И по тому, что он даже не узнал меня, я убедился, что внешность моя подверглась значительному изменению. Никаких неприятных ощущений, как и говорилось в паспорте приборчика, я не испытывал.
Подошел троллейбус. Народу в нем было мало, и я сел на свободное сиденье у окна. Голова тупо болела от всевозможных совещаний и планерок в нашем СКБ. А придешь домой, что тебя там ждет? Нужно сходить купить картошки, подмести пол, просмотреть газета и журналы и засесть за телевизор. Жена будет готовить ужин. Потом и она на минуту присядет к телевизору, спросит, что там в газетах пишут, а сама даже не выслушает ответа. Да я и не отвечал на такие вопросы уже давно. Говорить нам не о чем. Мы настолько привыкли друг к другу, что даже не замечаем один другого.
И вот тут-то мне и захотелось сделать что-нибудь не так. Не пойти, например, домой, а пригласить женщину, сидящую рядом со мной, в кино или ресторан. Влюбиться в нее, стоять вечерами под ее окнами, ждать встреч. Жене ведь все равно. Лишь бы деньги домой приносил да не приходил пьяный. Она ведь не расстроится, если даже и узнает. А что?! Сделаю!
Я понимал, что никто со мной ни в кино, ни тем более в ресторан не пойдет. В лучшем случае воспримут как шутку, а в худшем — начнут звать милиционера. Да будь что будет! Я резко повернулся к женщине, сидящей рядом, и сказал:
— Послушайте! Хотите, я приглашу вас в ресторан? Ей-богу, ничего плохого в этом нет.
Женщина удивленно посмотрела на меня, и я узнал свою жену. Это было так неожиданно, что я на несколько секунд онемел. Но отступать было поздно, и я решил доиграть свою роль до конца. Тем более что изменитель внешности сделал меня неузнаваемым.
— Или, может быть, вас дома муж ждет? — спросил я немного язвительно.
— Нет, — спокойно сказала она. — Никто меня не ждет. Моему мужу все равно.
— Тогда я вас приглашаю в ресторан.
— Сразу в ресторан? — рассмеялась она. — Нет. В кино было бы еще можно. А вы сразу в ресторан.
— Ну, тогда пойдемте в кино. Только вы не подумайте, что я донжуан какой. Просто домой идти не хочется.
— Я понимаю, — сказала моя жена. — Мне тоже не хочется. Придешь — дома тишина, тоскливо...
— Так не ходите!
— Нет, нельзя. Нужно ужин приготовить. Ведь, кроме мужа, у меня еще дочь. В первый класс уже ходит... Извините, — сказала женщина. — Мне выходить на следующей остановке. До свидания.
— Я провожу вас! — закричал я на весь троллейбус.
— Не нужно. Еще увидит кто-нибудь и передаст вашей жене.
— Но с вами так легко было разговаривать... и интересно.
Моя жена как-то странно улыбнулась, но в это время троллейбус остановился, и она вышла. А я бросился следом, извиняясь перед теми, кого нечаянно толкнул. Я догнал ее и крикнул:
— Подождите! Я пойду с вами, тем более что нам по пути.
— Вы говорите это нарочно, — сказала она.
— Нет, нет... Скажите хоть, как ваше имя?
— Вероника.
— А меня зовут Алексеем.
Она была в короткой шубке и черных сапожках, с пушистым шарфом на голове. Ей отчего-то вдруг стало весело, и лишь раза два она задумывалась на мгновение, и на переносице появлялись морщинки. Она несла хозяйственную сумку, и я чуть ли не силой отобрал ее. Мы дошли до табачного магазина.
— Все. Дальше меня провожать не нужно. Следующий дом — мой. До свиданья, Алексей.
— Вероника, неужели я вас больше не увижу? Ну, назначьте мне свидание! Я буду ждать вас завтра возле кинотеатра в шесть часов вечера.
— Нет, Алексей. Ничего из этого не выйдет.
— А я все равно вас буду ждать! До свидания!
Я отдал Веронике сумку, и она быстро ушла. А я завернул в табачный магазин, купил сигарет и двинулся домой. Возле дома я немного постоял и только потом вошел в подъезд, предварительно выключив свой изменитель внешности.
Жена встретила меня стереотипной фразой:
— Пришел?
— Пришел, Вероника, — ответил я, и, когда чуть позже справился насчет ужина, она ответила так же стереотипно:
— Нету ничего. Ходишь бог знает где да еще обеды спрашиваешь.
— Ах, опять ты свое начала. В столовую буду ходить, если тебе жалко.
— Ладно, — примирительно сказала Вероника. — Сходи-ка лучше за картошкой, а я пока мясо поставлю варить. Я сама недавно пришла.
— Ленка на улице бегает? — строго спросил я.
— На улице.
Я взял сетку и пошел в магазин. Потом подметал пол, хлебал борщ, читая книгу, просматривал газеты, сидел у телевизора. Дочка наша уже легла спать. Вероника кончила свои домашние работы, устало опустилась на диван и спросила: