Ни мыслей, ни голоса, ни даже движения. Серое, в цвет речного песка тело блестит в неверном свете Луны…
Рисунок из точечек, под глубинно-черными овалами глаз, точно, как у нее. А над ними ямочки брызгальца.
Она зовет его. Зовет изо всех своих оставшихся сил. Зовет того, у кого нет и не может быть имен… Дитя забвения.
Ее кровь в воде… Она пьянит. Отбор велит ей сейчас же броситься на собственного, слабого детёныша, вонзить зубы в нежную плоть.
Нет сил…
Как она оказалась около него? Как уже раскрыла пасть? Как навострила когти? Она не знает… Не хочет знать… Кровь…
Кровь пьянит… Ее собственная. Она бьет в ноздри. Такая вкусная, такая манящая… Ее добыча.
Крошечное тельце уводят из ее перепонок.
Первый детеныш… Хлестнула плавником по голове, толкнула хилыми ручонками.
Что, хочет попировать сама?
Куда ей против взрослой?
Вцепившись в брата, сестра тащит его на мелководье… Умная тварь.
Песок и мелкие камни царапают живот. Она налетает на корягу. Вода мутнеет. Взвесь колкой пыли набивается в жабры. Одна из перепонок рвется с влажным треском.
Она ползет на локтях, шипя от злости. Когти проваливаются в песок. Рот уже полон слюны и предвкушения сладкой, нежной плоти.
Один детеныш трясет другого за тонкие, выступающие на плечах ключицы… Страх. Он разлит в лунном, почти белом мареве.
Проснись! Проснись, рыбка!
Сестра продолжает трясти брата. Его голова колеблется из стороны в сторону. Он не просыпается.
Она поднимается на ноги, готовая прыгнуть.
Как же хочется их крови. Как же хочется разорвать их плоть.
Сестра оглядывается, словно ища путь к отступлению. Еще крепче прижимает брата к себе, ее коготочки царапают ему лицо. Прямо по продольной полоске серебристой чешуи под левым, запавшим глазом.
Проснись! Проснись, рыбка!
С зубов капает вода…
Воздух вспенивается треском. Камни реки отражают эхо.
Детеныш шипит. Ее тонкий гребень дрожит из стороны в сторону.
Как? Плавник слишком мягкий, она же самка!
Все-таки очнулся, гад.
Луна выплывает из-за дерева, окуная все вокруг в свой чистый, слепяще-белый свет.
Второй стоит рядом.
Черные, выпуклые провалы глаз.
Плавники подняты, сухо трещит зеленый гребень. Во рту россыпи зубов. Сквозь белые острия, рвется шипение.
Сестра щерится рядом. Она готова. Готова вцепиться в глотку... Готова рвать…
Лунный луч гладит его по лицу, по серебристой веренице чешуек. Детеныш. Дагон… Ее…
Белый шар висит высоко в небе, бросая на подернутую кровью и песком воду несмелое отражение.
Луна…Как же она прекрасна. Как обворожительна. Как чиста. Прямо как в ту ночь. В ту самую ночь. И так манит за собой.
Куда? Куда она ее теперь зовет?
Это не важно. Как же это не важно…
Важно успеть. Важно поймать эту Луну, это чувство, пока они не канули в море. Пока это белое чудо не уплыло за горизонт. Пока оно еще с ней.
Она уплывает. Плавники бьют по потокам течения. Глаза ловят каждый луч. Каждый луч серебристой, точно Луна чешуи.
Глубина... Ноздри втягивают соль. По коже струится свобода. Свобода Открытого моря.
Она всплывает, запрокидывает голову и начинает петь. Петь самому морю. Самим звездам. Самой Луне.
Рыбка… УХОДИ! Мама…
«Спи, моя рыбка…»
Конец