С этими мыслями я и заснул. Но меня разбудил сильный шум. Кто-то тряс окно. Не просто стучал, а именно тряс. Я вскочил и, пошатываясь, осторожно подошел посмотреть. Вне всяких сомнений, могу в этом уверить, что мне было крайне страшно выглянуть, просто смотреть, что стало причиной этого шума. Не то, чтобы открывать его.
На улице была ночь. Сквозь стекло виднелись звезды и уже полная луна, и часть крыши. Я осмотрел все с разных сторон. Ничего не увидел и стал уже думать, что мне это приснилось. Просто подошел вплотную, чтобы окончательно в этом убедиться. И на окно прыгнуло какое-то существо. Оно напоминало человека. Небольшого роста, похожее на ребенка. Но в свете луны было видно, что оно, как будто совсем не имело кожи. Словно она вся сгорела. Но больше всего меня напугало то, что существо крикнуло мое имя:
- Генри! Генри ….
Можно сказать, что любое страшное для тебя явление, которое происходит, может быть отгорожено, обнесено стеной собственного невосприятия. Можно закрыть глаза и крикнуть, что этого нет. Этот другой и страшный для тебя мир должен, просто обязан пройти мимо. Но когда существо из того мира зовет тебя по имени. Понимаешь, что оно оказалось здесь не случайно. Оно пришло целенаправленно к тебе.
Просто немой крик застыл у меня в горле. Как и я сам, не мог пошевелиться. Страх парализовал меня полностью. Я стоял и смотрел, как это нечто билось в мое окно и звало меня. Не просто звало, оно молилось. Вдруг оно прильнуло к окну вплотную и захныкало:
- Генри, это я, Майк.
- Майк?
Моему удивлению не было предела. Это нечто, действительно, очень напоминало моего друга. Но что с ним произошло? Я не могу толком сказать, что именно смогло меня заставить открыть окно. Ум мой, был полностью охвачен страхом, и он уж точно такой команды телу не давал. Помню, что заглянул в глаза этому существу, в них увидел своего друга. В который раз испытал потрясение, обрел понимание, что мы не только мыслим разумом, а часто совсем и не прислушиваемся к нему. Так или иначе, я открыл окно. И мой друг Майк медленно, стараясь ни к чему не прикасаясь, это ему доставляло боль, залез в комнату.
- Что случилось? Что с тобой?
- Грензко …,- протянул он и тихо захныкал.
- Грензко? Но что …, как?
- Я не знаю. Я никуда вчера не выходил. Как ты ушел, так и остался дома,- он осмотрелся, хотел, наверное, присесть, но передумал. Было видно, что любое касание его тело какого-либо предмета, доставляло ему немалой боли.
Он покрутил головой, посмотрел на меня и продолжил:
- А вечером пришел мой дед. Он весь вечер говорил об этом Грензко. Отец все его выспрашивал …,- Майк посмотрел по сторонам, покрутил снова головой, и посмотрев на меня в упор, понизив голос, заговорил,- этот Грензко дал моему деду каких-то бобов. Дедушка сварил их, и вылечил свою подагру. Он прыгал, показывая, как ему стало лучше. Съел всего одну ложку, попробовал. Смотрит, ничего. Съел тарелку, так, говорит, рука стала ложку держать, он съел всю кастрюлю. И сразу прискакал к нам ….
Майк замолчал и тупо смотрел, куда-то в свою даль.
- Так, что с тобой-то случилось?
- Со мной,- встрепенулся он,- я пошел играть снова во двор, достал ножик из кармана и …, сначала вся моя рука, потом … это, перешло на всего меня …. И оно жжет, прямо где-то внутри.
Меня осенило. Я все мог предполагать, но только не это. Я ясно, словно только что здесь они были произнесены, услышал слова:
«как украденная вещь жжет душу».
- Это ножик, Майки. Надо его вернуть ….
- Но как? Это же …, как сказки …, как такое может быть? И как я его верну? Сейчас?