Смотря сквозь лупу на него б,Нашёл естествоиспытательИ шар земной, и лунный кратер,И вещество живое вод,
И отдалённую звезду,И Андромедову туманность,И всякую на свете странность,Что вовсе и не на виду.
Прозрачным глазом между темНа воду семечко смотрело,Внутри ж оно текло, горело,Летело, попадало в плен,Освобождалось, песни пело…
И видит – гусь белокрылат,Нет… ветер вдруг заколебался,Как некою рукою смят,И гусь из ветра взял-собрался…
Сел гусь на воду, брызги взбил,Мотнул главой с неярким клювом,И в даль речную, не скажу вам,Куда, сквозь краснотал уплыл.
Смотрело семечко. ВодаПустой была, как никогда.
Дуб и жук
Теперь вам расскажу, как въехал головойВ дуб – с треском – вековойПожарный жук.Мундир, об острый порван сук,Теперь стал тряпка.Прочь откатилась форменная шапка.
Но вот, очнулся Жук-Пожарник, чуть живой,Увидел ветку над собой,И с бодуна ли,Жары вина ли,Глядит, на ветке доллары растут.Верней всего, удар мозгов причиной тут,Тут жук подпрыгнул,Да китель застегнул,Жук спинку выгнул,Да встал на караул.
«Вас, дуб, я за беспечность оштрафую», —Жук начал речь, жучиную такую, —Стыд! Рынды нет… должна висеть на ветке,Срам! Не ПРОКЛАДЕНО в округе трубС водой! Дуб – сразу станете вы – труп,Когда придут,И сядут тутШашлыкоеды и шашлыкоедки.В честь этого прошу мне отслюнитьПол-зелени, чтоб лапку, ЗНАЧ’Т, позеленитьТут ворон с дуба говорит: «Окстись, пьянчуга,Здесь толпы недоумков видел я,Две сотни лет назад здесь хрюкала свиньяВ корнях, мы с ней не поняли друг друга,Свинья была проста, искала желудей,
Чудна мне узость свинских интересов,Но средь жуков, зверья, меж рыб, и меж людей,Как ты, тупых я не встречал балбесов,Ещё никто не назюзюкался столь круто,Чтоб для него на дубе выросла валюта».Тут жук продрал глаза, и листья увидал,Которые за деньги принимал,
И улетел, не вымолвив ни звука(Спешил подать отчётДвум дятлам нефтяным, что друг стучат на другаКак он, жучок, борьбу с коррупцией ведёт).А в этот мигВ лесу две сойки жарили шашлык.
………………………………………………………………………………
Жук улетает,Русь вся пылает.Огнём тут вспыхнула и шапка на жуке-Красавчи-ке, Пожарни-чке.
Несложная мораль видна мне лично тутСквозь наши дым да пламя:Деревья листьями шумят, а не деньгами,Увы – горят – раз – взяток не дают,
Отчизна спит, вертяся с боку набок.В дыму – два – дятла нефтяных – без шапок.
«Отпусти, роди, гора, мать-красавица…»
Отпусти, роди, гора, мать-красавица,Нету силушки, задохся я в кратере.Человек бежит туда, где спасаются,Это бегство – от отца и от матери.
Человек бежит туда рыжей лавою,Где его остудит море горючее.Мать-гора, ты прозвала меня Славою,А могла Тимошей, вышло по случаю.
Выше нынешних панов ибн товарищей,(Им гулять вольно по скользкому погребу)Отворил бы дверь мне, ветер мерцающий,Жарким клубом погулял бы я по небу,
Со звездою, точно сын её, спелся быЯ, прозрачным молоком напоён её.Вся-то Русь, дву(дятло)главая Персия —Для звезды – в ручьях и лужах – зелёная,
Или красная поляна, с застывшеюМагмой, ставшею для ветра игрушками,Где-то там гора, меня отпустившая,…За года торговля в рощах с кукушками:
«Ты ещё ку-ку добавь, ты не жмись-давай,А не хочешь, поджидай покупателя»…А кукушечка: «Живи уж, неистовый»…Только всё это – до лавы, до кратера,
До горы и до звезды с пуповиною,И до обморока млечного, звездного.Кабы ведать, что живя, весь остыну я,В неземного превращусь, в несерьёзного.
Вырица. К отцу. Зима
Печатью в снегу – голубая тень —В ранних сумерках вечерних.Боюсь, не утопну ль я – в темноте,Как лодочник, чей блиц-финалТы предсказывал, грустный ГенрихГейне, когда меня в детстве знал.
Там, за углом – певучий вздох —Перед немецким вытьём овчарки.Сейчас раздастся хриплый брёх…И вдруг навстречу моргнёт фонарь,Коснувшись золотом сетчатки.Морозный воздух. Вполнеба хмарь.