– Девочка, ты жива? Ну, наконец-то, слава богу. А то я уж перепугалась. А ты полежи, пока я тебе настоечку принесу.
И тут Света сорвалась, все накопившееся в ней выплеснулось в слезы. Она ревела, закрыв глаза руками, не в состоянии остановиться. До спазм в горле. Вся горечь, все переживания, вся боль и усталость разом выливались безудержными рыданиями.
– Девочка, ты что? Успокойся, дорогая. Ты жива, здорова, значит, все хорошо.
Вера Петровна растерянно гладила Свету, не зная что делать.
– Не, не, не все хор, хорошо-о-о!!
Заикаясь от судорожного плача, девушка дергалась всем телом, размазывая по лицу слезы.
У Веры Петровны защемило в сердце. Ей вдруг стало так жалко эту молоденькую девочку, что из глаз покатились слезы. А через минуту в комнате взахлеб рыдали уже две женщины, жалея себя, друг друга и весь мир вокруг.
Интуитивно дернув дверь на себя, Захаренко спас свою жизнь – второй заряд из плазменного излучателя ударил в металлический дверной бок. И только мгновение спустя адская боль взорвалась в правой руке. Она вытеснила собой все мысли из головы, в затуманившихся от дикой боли глазах, как в калейдоскопе, замелькали разноцветные фигуры. Тело сделало пару шагов назад, пытаясь сохранить равновесие и не завалиться на спину. Упасть не дала стена коридора, о которую звонко ударилась голова. Уперевшись спиной в пластиковую обивку, он сполз по стене, стек, на пол, уставившись на рваную рану в предплечье. Из нее виднелось обугленное мясо и срезанная, как автогеном, лучевая кость. И отвратительно запахло паленым, сладковатым мясом. В голове стояла одна мысль: «Хорошо, что нет крови».
Потом до него донесся топот бегущих в его сторону по коридору ног. Саша очень медленно повернул голову налево, удивляясь заторможенности своих движений. Также постепенно он понял, что режим сверхскорости кончился и он сейчас видит и слышит обычным, таким замедленным, людским восприятием..
В конце длинного коридора, из-за поворота, в этот момент выбегали двое хортхов с излучателями в руках. Почему-то мозги соображали очень медленно. Как в замедленном кино, он вытянул навстречу бегущим левую руку, с трудом вспоминая формулу заклинания. Вспомнил, и, складывая ее губами в боевое заклятье, увидел осторожно открывающуюся перед собой дверь орудийной рубки. За которой прятался еще минимум один вооруженный хортх, выстреливший в него. А бегущие по коридору, не замедляя движения, уже поднимали свои бластеры, выводя их на линию прицеливания. Хоть этих двух он успеет уничтожить, а там посмотрим.
В этот же миг он уловил боковым зрением еще одно движение, теперь в другом конце коридора, справа. События вокруг него разворачивались с такой скоростью, накладываясь друг на друга, что Саша не успевал их осмысливать, действуя интуитивно. Голова повернулась вправо, и левая рука, уже готовая выбросить навстречу врагу астральный удар, бессильно упала плетью. В горле от сдавившего спазма встал ком. Даже дикая боль отступила на второй план, уступив место первобытному ужасу.
На него со скоростью гоночного болида, почти незаметно для глаз перебирая щупальцами, надвигался материализовавшийся осьминог боевого зонда.
Оцепенение длилось недолго, ужас испарился и пришло спокойствие. Предсмертное. Саша закрыл глаза, откинул голову к стене. Откуда-то пришла мысль, что такой момент истины возникает только один раз в жизни, перед самым концом. Подобного возвышенного спокойствия и просветвления он раньше никогда не испытывал. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Плакать от того, что рано, жизнь как-то прошла мимо, ни семьи, ни друзей, Сейчас он покинет этот мир и о нем никто не вспомнит. Только появилась хорошая девчонка, к которой тянулся всем сердцем, и на тебе. А смеяться оттого, что не будет старичком в постели под себя ходить, а умрет быстро и красиво. О такой смерти только мечтать.
В нос ударило смрадом, тварь, какая не привидится даже в воспаленном, больном воображении, уже стояла над ним. Сейчас все кончится, быстрей бы только.
Александр весь сжался, чего монстр медлит? Холодные, скользкие щупальца коснулись тела. Нет, так не годится умирать с закрытыми от страха глазами. Он их широко распахнул и взгляд неожиданно уставился в тело мертвого хортха, находящееся перед ним.
Между щупальцами боевого зонда, вывалившись из оружейной рубки, на полу валялся Координатор. Не весь, потому что большая часть его головы исчезла, сейчас на Сашу смотрела только нижняя челюсть со свесившимся до пола языком, а на полу лежали кусками разбросанные мозги. Рука, когда-то сжимавшая бластер, тоже оказалась срезана до предплечья. А слева, метрах в двадцати по коридору, валялись еще два трупа, которые постигла та же участь.