В голове прозвучал сигнал вызова. Света выругалась про себя: «Чем эта Вакса думает, короткими замыканиями, что ли? Попробовала бы сама одновременно поддерживать такую сложную иллюзию, переместиться в нее из своего тела, бросив его на произвол среди сплошного окружения нелюдей, попутно убивать уродов, да еще теперь отвечать на ее телефонные звонки».
Девушка зафиксировала иллюзию, выходя на связь. «Света, хватит показывать мультфильмы ужасов, зрителей почти не осталось. Половину дела мы с тобой проделали. Убедили инопланетян заблокировать все системы корабля – ему пришлось приземлиться». «Мы сделали»– про себя зло передразнила Света. Как всегда – жар чужими руками загребла, а потом – «Мы сделали».
Многоногий монстр выбежал из боевой рубки в коридор и внезапно растаял, а через несколько секунд человеческое тело, лежавшее без движения, захлопало ресницами и сладко потянулось, как будто и не устраивало никакой бойни, уничтожив половину экипажа.
Света села. Напряжение последних нескольких минут, полная концентрация и выплеск огромного количества энергии дало положительные результаты: сняло стресс и собрало ее. Она морально стала готова завершить миссию, порученную Ваксой, и теперь напоминала сжатую пружину, безжалостную, без эмоций. А какая может быть жалость к этим уродам, которые людей не считали за разумных существ, хотели уничтожить человечество, а из планеты сделать зоопарк? Света, даже не замечая, заводила сама себя такими мыслями, разжигая желание крушить, уничтожать хортхов. Существа с такой психикой, как у них, не имели права жить, тем более на ее планете. Даже животные убивали друг друга только из чувства голода, а не ради развлечения. Хортхи не имели права называться даже животными – они намного хуже. Однако то, что на Земле одна нация могла уничтожить другую только из-за цвета кожи и иного названия идола, которому те поклонялись, Света не вспомнила – мозги работали целенаправленно. На корабле, куда ее затащили без чувств, чтобы препарировать, как лягушку, еще остались инопланетяне. Живые. Пока.
Наэлектризовавшиеся волосы, треща и бросая искры, встопорщились в разные стороны, зеленые глаза, как будто увеличившись в размерах, перестали отображать чувства – два бездонных, гипнотизирующий колодца, на дне которого находилась смерть. Не мгновенная, легкая, а злая, мстящая, мучительная смерть.
Оставшиеся хортхи, разбросанные по всему модулю, почувствовали неладное: кто шестым чувством, кто понял, что все системы корабля разом просто так не выключают, но все потянулись со своих рабочих мест, из рубок и кубриков, к центру корабля – боевому посту. А дойдя до нее, останавливались, шокированные развернувшейся картиной массового убийства.
Шок продолжался недолго: у стоящего впереди механика правая рука дернулась назад, неправдоподобно выгнулась, и сустав не выдержал – с противным хрустом лопнул хрящ, заломав руку еще сильнее. Мозжечок, независимо от мозга, отрабатывал получаемые со стороны приказы, мускулы, сокращаясь в неестественных направлениях, с появившейся неизвестно откуда чудовищной силой рвали связки, ломали кости. А сознание никак не соглашалось покинуть изувеченное тело, с ужасом осознавая все происходящее.
Стон, идущий из вывихнутой челюсти обезображенного тела, заглушил звериный, дикий рев, в котором не было ничего разумного – на корабле началась паника. Хортхи, толкаясь, застревая в узких дверях, не уступая друг другу дорогу ( в панике каждый думает только о себе) падая, рванули к выходу из модуля. И чем ближе к входному трюму они приближались, тем больший ужас их охватывал: уже двое из бежавших рухнули на пол на подломившихся ногах. Один из них пытался ползти на руках, пока его пальцы не стали с треском загибаться в обратную сторону, и он уже просто лежал, мыча, смотря на вывернутые конечности. Второму повезло больше: после того, как вскипела вода в его глазных яблоках, и те лопнули, его сознание не выдержало, и он сейчас катался по полу, дико хохоча и пуская изо рта пену.
Добежавший до трюма первым ударил ладонью по дактилоскопическому кодовому определителю замка, но замок то ли не узнал сплетение узоров на коже подушечек пальцев, то ли был заблокирован – дверь не открылась. Хортх дернулся к ручному маховику, но и тот не поддавался: небольшой электромагнитный фиксатор усилием порядка 100 килограммов зашел в паз маховика и застопорил его.
Хортх со стоном опустился на колени, плечи его затряслись от рыданий, а из глаз покатились слезы. Он совсем не хотел умирать, он был слишком молод и полон сил, но понимал, что его час пробил, и придется покинуть этот мир в адских муках. Далекий, неизвестный, полудикий мир…