— А что тебе нужно в директорском кабинете? — искренне удивилась Марина и, не поднимая головы и прижимаясь щекой к груди юноши, открыла глаза.
— Скажу, все скажу. Вот видишь, как ты заинтересовалась! Значит, я был прав, когда решил до мелочей ознакомить тебя с сутью дела, — Рамаз потянулся к лежащим на полу сигаретам. — Кахишвили отправляется в Москву якобы но институтским делам. На самом же деле он старается втихомолку найти мастера по сейфам. Ты хорошо знаешь, что покойный директор распорядился в завещании открыть сейф через два года. Кахишвили подбирается к чему-то в сейфе. Это «что-то», видимо, то научное исследование, которое Давид Георгадзе не успел опубликовать. Новый директор хочет заполучить готовый труд и присвоить его. Ты поняла?
— Поняла.
— Я хочу установить в директорском кабинете миниатюрный японский передатчик, а принимающий магнитофон дать тебе. Как только к директору проходит кто-то подозрительный, ты нажимаешь на клавишу магнитофона и записываешь их беседу. Кроме бесед с гостями и подозрительными людьми меня очень интересует, для чего Кахишвили и его заместитель Арчил Тевдорадзе запираются на целые часы. Одним словом, я хочу знать все, что происходит у директора в кабинете. Кассеты ты забираешь домой. Я их прослушиваю здесь. Интересное прячу или запоминаю.
— Ты и без этого можешь все услышать и разузнать. Зачем идешь на такой риск? Ведь уборщица или директор могут обнаружить передатчик. Что будет тогда?
— Не бойся…
— Я не боюсь, — прервала его Марина. — Я о тебе забочусь!
— Ничего опасного нет. Я знаю, где установить передатчик. Там его сто лет никто не найдет. А через месяц я снова незаметно проберусь в кабинет и уберу его. Я знаю: то, что должно произойти, произойдет в течение месяца.
— Ясно, все ясно. Однако ты не ответил на мой вопрос. Разве благодаря своему сверхъестественному дару ты без этих ухищрений не можешь узнать все?
— Не могу. На одно видение уходит столько энергии, что ее в две недели не восстановишь. Могу ли я каждый день напрягать сознание и «прослушивать», о чем они говорят часами? Мой дар и энергию нужно беречь. Только в безвыходных ситуациях я вправе напрягать мозг. А безвыходных ситуаций в жизни столько, что на все меня не хватит. Ясно?
— Дай закурить! — был ответ.
Рамаз поднес сигарету к губам Марины. Та жадно затянулась.
В комнате стало тихо. Сигарету курили по очереди. Молодой человек посчитал разговор завершенным, бросил окурок в пепельницу и впился в губы женщины.
Было почти десять часов, когда Рамаз заперся в директорском кабинете. Первым долгом он подошел к сейфу. Он утаил от Марины, что намеревается открыть его. К чему болтать? Женщина должна знать только то, в чем она принимает непосредственное участие.
Рамаз удивлялся собственному спокойствию. Ему казалось, что он будет больше нервничать. Войдя в кабинет, он слегка волновался. А когда заперся изнутри, волнение вмиг пропало. Он знал, что может пробыть здесь целый день и никто не помешает ему, ни у кого не возникнет подозрения.
Рамаз поднес спортивную сумку к сейфу, достал из нее резиновые перчатки, натянул на руки, потом снова запустил руку в сумку и нашел большие ножницы. Осторожно перерезал ими проволочку, с помощью которой сургуч был прикреплен к ручке сейфа. Снял ее с ручки и положил в сумку. Затем набрал шифр. Надавил на ручку. Помедлил. Он все-таки испытывал легкое волнение. Обеими руками повернул ручку и потянул на себя. Тяжелая дверь легонько скрипнула. Сейф был набит папками, различными документами, дареными книгами, сувенирами, копиями писем. Рамаз ни к чему не притронулся. Он вынул из сейфа только те зеленые папки, в которых находились его работа и результаты экспериментов, аккуратно положил их в сумку, неторопливо закрыл дверцу сейфа и никелированными дисками набрал прежний код. Снова склонился над сумкой, вынул электроплитку, металлическую печать — точную копию той печати, которая была оттиснута на сургуче около ручек. Снять копию не составило Рамазу труда. Дней десять назад, когда директора вызвали в Академию на заседание совета, Рамаз сказал Марине, что ему нужно поговорить по прямому телефону об одном деле. Могла ли Марина отказать? Войдя в кабинет, он запер дверь изнутри, подошел к сейфу и осторожно прилепил пластилин к отпечатку на сургуче. Ему понравилось качество изображения, полученного с первой попытки, но он на всякий случай сделал еще две пластилиновые копии.
В тот же вечер он отыскал мастера и попросил изготовить печать.