***
27.01.1960 г.
Второй мир, город Москва
15:30 (Среда)
10 лет до начала революции
Фрем
- Нет, ко мне сегодня нельзя! - Фрем отвел взгляд. Смотреть на девять разочарованных рож было непросто. – Я же рассказывал. Брат мой, двоюродный... Нельзя!
- Ну чё брат-то? Мы ж тихо! – воскликнул Сема. Обычно на его огромную жесткую шубу, шапку-ушанку и валенки без улыбки нельзя было взглянуть - все это предназначалось для другого, крупного Семы, лет этак через пять, а не его тощей костлявой сегодняшней версии, но сейчас было не до смеха.
- Игорюх, ну ты чего? Телек тока у тебя. Брат – это ладно. Но почему, вообще? Мы ж тихо! Правда?
Банда друзей согласно закивала.
- Ну вот же, Мультипликационный фильм - написано в программе, идет почти полчаса, а ведь даже не воскресенье! Ну по-честнаку, мы тихо. Чего твой брат-то делает сейчас? Может, не заметит нас вообще?
Игорь-Фрем все ниже и ниже опускал взгляд. Он так хотел сказать, что, конечно, никто не помешает, что этому ненормальному вообще ничего не мешает сидеть и в стенку таращиться. И что он с Этим уже не может в одной комнате жить – об этом тоже хотелось сказать, да и мультик хотелось посмотреть, если честно. Вот только ничего им рассказывать нельзя!
Регина запретила пока водить домой друзей, а запреты Регины нарушать ни коим образом нельзя! И в данном случае он прекрасно понимал, почему. Мало ли, что взбредет в голову травмированному во всех смыслах Аластеру? А вдруг занервничает, как людей увидит? А вдруг попробует магией шарахнуть? А вдруг у него получится, он ведь адамантец?
Поэтому он мог сейчас только опускать голову и бормотать свое дурацкое «Нельзя!» и «Брата по башке вдарили, болеет он».
Друзья, его боевые товарищи, люди, обычно сочетающие в себе множество прекрасных качеств, неведомых Фрему до переезда, сейчас проявили чудеса эгоизма и черствости.
- Все понятно с тобой.
- Вот ты как!
- А я думал, мы товарищи!
Игорь понимал их даже лучше, чем Фрем – Регину. Все-таки, речь шла о мультфильме, еще и таком длинном!
Друзья повернулись к нему спиной и потопали восвояси единым строем, единым порывом единомышленников. Станут ли они теперь хотя бы разговаривать с ним?
Крупные хлопья снега падали на детскую площадку.
Фрем медленно побрел к своему подъезду, идти домой совсем не хотелось. Регина будет только через несколько часов, а видеть Этого – того, из-за которого портится его жизнь, уже не было сил!
Перед дверью стояли две бабушки. Он хорошо их знал, одна из их подъезда, другая – из соседнего. Летом они вечно тут сидели – скамейка была удобная, а зимой, конечно, из-за холода не могли, поэтому разговаривали стоя. Видно, шли вместе из магазина и задержались. Наверняка слышали, как он с друзьями рассорился!
Фрем встал под козырьком и начал отряхиваться от снега. Все-таки придется идти домой. Он уже давно гулял, скоро стемнеет, уроки нужно готовить, да и Этому скорее всего нужно помочь - покормить или еще что-нибудь, что взрослый шестнадцатилетней парень вполне мог бы сделать сам.
- Ох, ох, ох, - проворковала одна из женщин. Она была настолько туго замотана в теплые платки, что двигать могла только частями лица. – Игорек, тяжело тебе, наверное?
Фрем не ожидал такого точного описания своих теперешних чувств, и, не подумав, пылко кивнул.
- За больными родственниками всегда тяжко ходить, - продолжала соседка. - В свое время на меня упала совсем плохая свекровь. Я ее и выхаживала, и кормила, и лечила, а ей с каждым днем только хуже и хуже, и вот хоть бы спасибо, хоть вот такусенькое от нее бы услышать... А с братцем-то с твоим, что случилось?
У Фрема в голове щелкнуло понимание. То-то бабушки такие ласковые стали. Раньше только вечно: «Игорь! Ты почему не здороваешься?» и тут вон – целую историю выдала, и почему-то прям в точку! Так захотелось ей все рассказать, вот только ему и самому история таинственного адамантца была ужас как интересна. Интересна и абсолютно не известна. Вот просто ноль информации. Обидно, кстати. И про спасибо – тоже верно. Этот парень вечно принимал его помощь, как будто так и надо. Привык там к слугам, поди!
Хороший мальчик Игорь, который только иногда забывал поздороваться, зато всегда помогал донести сумки до дома, глубоко вдохнул и выдал бабулям то, что требовалось. Регина заставила его эту версию выучить назубок:
- Дома у него пожар случился, он один остался в живых. Простите, мне идти пора, уроки делать.
Бабушки остались удовлетворены. Видимо, картины пожара и горы трупов, из которых выбрался один уцелевший, их устроили – было что обсудить.