- Принцип работы? Ну… э-м…
Да почем ему знать? Кажется, там стоит какая-то лампа, но как она заставляет появляться изображение на экране, может объяснить только учитель физики, и то ничего не поймешь.
- Ну, он точно работает не на магии, - выдал он, наконец, то, что знал наверняка, но Аластеру оказалось мало.
- Тогда на чем?
- На чем?.. - Что- то из школьной программы всплыло в голове, и Фрем постарался сформировать из разрозненных фрагментом цельную мысль. – Работа телевизора, как и вообще, наверное, всех приборов, связана с электричеством.
- Что это?
- Это… ну это, - Как же объяснить, когда сам толком не знаешь? - это что-то вроде молнии, которую люди смогли приручить.
Бровь Аластера приподнялась. Фрем и сам понимал, как это звучит.
- Понимаешь, люди этого мира смогли понять, из чего состоит молния, вырастили такую же и заставили работать на себя.
- А из чего состоит молния?
Фрем чувствовал, что кровь начинает активно приливать к голове. Так усердно он не думал даже на уроках.
- Из частичек. В общем, есть такие очень маленькие частички, мы их даже не увидим, они состоят, тьфу, то есть из них состоит все на свете. И если взять частички, заряженные положительно – плюс, и отрицательно, - минус, то получится молния, а если заставить их… как же это… а, точно, упорядоченно двигаться, то получится электричество.
- Что означает плюс и минус?
Фрем почесал затылок.
- Знаешь, по-моему, в этом никто не разобрался до конца, но названия дали и использовать получается. Вот… ты знаешь, мне кажется, я больше ничего про эту технику не знаю. Но мы можем спросить у Регины.
Аластер задумался.
- В нашем мире люди умеют изменять события, совершая одни и те же действия, это назвали магией, в этом мире смогли приручить молнию и назвали наукой. Интересно.
Мультфильм давно закончился, началась неинтересная «Шахматная школа», но и не жалко. У них ведь завязалась какая-никакая беседа, и Аластер оказался совсем неплохим парнем. И, если подумать, на самом деле он же не виноват, что Фрем лишился сегодня всех своих друзей.
Теперь важно было не потерять этот хрупкий контакт и не дать адамантцу опять уплыть в свои тяжелые воспоминания.
- Слушай, если тебе эта всякая техника интересна, смотри, чего еще есть. – Фрем встал и подошел к небольшому столику, на котором гордо стояло радио. - Только не спрашивай меня, как оно работает, - предупредил он сразу. - Знаю только, что, где-то далеко включают песни и передают по воздуху, в каком-то странном виде… не смотри на меня, это точно не магия. А радио как-то их ловит и играет… ладно, согласен, это магия, - сдался он и щелкнул тумблером включения.
Через пару минут послышалась песня, что-то про дружбу. Фрем много раз ее слышал, а в первый раз - на новогоднем Голубом Огоньке. Вот, что точно Аластеру понравится!
«Я хочу, чтобы песню мою всюду слышали вы…» - пел высокий мужской голос.
- Значит, здесь нельзя увидеть песню? - просипел Аластер. – И заменили, этим. - Он кивнул на телевизор.
«Привет вам, друзья дорогие, мы с вами сердцами…»
- Это как? – Фрем не понял, о чем речь. Увидеть песню? Такого он не слышал.
Аластер уже хотел что-то объяснить, но вдруг замер.
- Что… что он сказал? – просипел он.
- Кто?
- Тот, кто поет.
- Э-м, не знаю…
«Привет вам, совсем молодые и старшие друзья»
Аластер побледнел, хоть и казалось, сильнее уже некуда.
- Друг! Он поет про Друга?
- Ну да… А, вот ты о чем. Да, в нашем мире нет такого слова, я его здесь впервые услышал.
- Что оно означает?
Аластер не мигал и выглядел так, будто от ответа зависела его жизнь.
- Друг, это... Как бы объяснить? Ну, это человек, с которым приятно проводить время. Вы можете вместе играть или заниматься каким-то еще делом. Друг - это тот, кто поддержит в трудную минуту, поможет словом или делом. Вот сегодня я… э-м, я надеюсь, мы станем друзьями?
Аластер поджал губы, взгляд его заметался.
- То есть, любой человек, с кем ты проводишь свободное время, это Друг?
- Нет, не совсем…
Фрем зашел в тупик и не знал, как объяснить.
- Не совсем так.
Тут раздался стук открывающейся двери, это пришла Регина.
Как хорошо, она-то сможет все объяснить!
Через минуту она вошла в комнату, раскрасневшаяся на морозе, но, как всегда, широко улыбающаяся.
Ее прекрасное круглое лицо светилось от радости. Она всегда светилась, даже в зимних шерстяных штанах и простом вязаном свитере, даже с волосами, собранными на голове в небрежный пучок. Она была прекраснее и светлее всех, кого только знал Фрем.
Аластер тут же поднялся с дивана. Фрем подавил в себе стадный инстинкт последовать его примеру и вместо этого просто спросил по-деловому: