В отличие от брата Барри был не болтлив, скорее наоборот, но неуемная говорливость Ларри как будто компенсировала невозможность вытянуть из Барри даже пару слов. Пробыв в обществе братьев совсем немного, Дойл подумал, что его весьма прохладное отношение к ним заметно потеплело; открытый характер Ларри и его добродушие сыграли в этой перемене свою роль.
Единственное, Дойл не мог представить, что угрюмый молчун Барри — заправский сердцеед, без особого труда покоряющий сердца представительниц слабого пола.
Сложив вещи в экипаж и подготовив все, что нужно для путешествия, Ларри самым дружеским образом распрощался с Дойлом и объявил, что отправляется по чрезвычайно важному делу. Барри занял место возницы. Дойл и Спаркс уселись в экипаж; лошадь тронула, и экипаж покатил по темной дороге.
— Куда отправился наш друг Ларри, если не секрет? — поинтересовался Дойл.
— Нам нужно замести следы, потом он направится в Лондон. Там есть для него кое-какая работа, — ответил Спаркс.
Казалось, что с наступлением ночи настроение его испортилось. Избегая смотреть на Дойла, Спаркс погрузился в глубокое раздумье — обсуждать что-либо с доктором он, по всей видимости, не желал. Дойл решил, что Спаркса лучше не трогать, и очень скоро задремал, убаюканный покачиванием экипажа.
Он пробудился от какого-то шума. Спаркса напротив не было. Пошарив рукой в кармане, Дойл достал часы: половина первого ночи.
В этот момент дверца экипажа распахнулась, и в проеме показался огромный дорожный ящик.
— Дойл, что вы сидите как пень. Помогите же! — услышал он голос Джека.
Вскочив с сиденья, Дойл помог втащить ящик внутрь. Спаркс захлопнул дверцу. Лицо его пылало, и, похоже, он был, как всегда, полон энергии.
— Как вы обычно проводите выходные, Дойл? Вы знакомы с этикетом? — весело спросил он.
— С чем знаком? — не понял Дойл.
— Я имею в виду, вы умеете быть, что называется, «приятным гостем»? Играть в бильярд, вести непринужденную беседу за столом и все такое…
— А какое это имеет отношение к…
— Мы будем в доме этого лорда в канун Нового года. Я хочу понять, насколько вы подготовлены к встрече со сливками общества.
— Я знаю, как пользоваться ножом и вилкой, если вы это имеете в виду, — обиженно проговорил Дойл.
— Ну-ну, не сердитесь, старина, — усмехнулся Спаркс. — Я думаю о том, какая роль вам подойдет больше. Чем меньше подозрений мы вызовем у лорда Николсона и его напыщенных гостей, тем лучше.
— И кого вы мне предлагаете сыграть? — хмыкнул Дойл.
— Либо хозяина, либо слугу, — ответил Спаркс, открывая ящик, в двух отделениях которого имелась одежда, необходимая для исполнения этих ролей.
— А почему нельзя быть просто врачом? — удивился Дойл, надеясь, что ему не придется менять привычки представителя среднего класса на нечто чуждое.
— Это яснее ясного, Дойл. Я подозреваю, что у ваших врагов есть масса причин поджидать вас в Топпинге. А вы, я думаю, не собираетесь раздавать там свои визитные карточки, приглядывая себе пациентов.
— Я все понял, — уныло произнес Дойл. — Вы предлагаете, чтобы мы прибыли туда инкогнито.
— Барона Эверетта Гасконь-Руж со слугой имеют честь пригласить… — Спаркс протянул Дойлу приглашение на новогодний вечер.
— Откуда у вас это? — удивленно спросил Дойл.
— Обычное факсимиле.
— А что, если туда решит прибыть настоящий Гасконь-Руж? — с сомнением покачал головой Дойл.
— Такого человека на свете не существует, — спокойно произнес Спаркс, несколько разочарованный тем, что его приятелю не хватило воображения.
— Ну разумеется, как же я не сообразил. Вы сами напечатали это приглашение. Естественно, я с вами, — кивнул Дойл.
— А я уже стал удивляться…
— Извините, Джек, спросонья я туго соображаю, — пробормотал, позевывая, Дойл. — Необходимо какое-то время, чтобы моя голова заработала как обычно.
— Ничего страшного, — ответил Спаркс, протягивая Дойлу платье слуги. — Надеюсь, что прислуга в Топпинге живет в приличных условиях.
— Послушайте, Джек, — заговорил Дойл. — Не думаете же вы на самом деле, что они не распознают этот маскарад? Я хочу сказать, что роль вашего слуги я постараюсь исполнить, но…
— Дойл, в домах, подобных Топпингу, никто не обращает внимания на прислугу. Вы смешиваетесь с остальными, словно всю жизнь только это и делали, — успокоил его Спаркс.
— А если меня все-таки заметят? Ваша внешность им, может быть, не так хорошо знакома, а меня они узнают тотчас же.