Из боковой улочки вылетела группа всадников в шлемах, с копьями и щитами. Проносясь мимо перегородивших улицу арб, огрели плетьми сцепившихся неуступчивых возниц; и те, словно опомнившись, принялись нахлестывать лошадей, арбы покатились, громыхая и раскачиваясь, грозя опрокинуться, а возницы снова пустились вперегонки, не обращая внимания, что из их арб вываливаются тюки и падают, разлетаясь вдребезги, блюда и чаши.
А вон богатый торговец, взгромоздясь на двугорбого верблюда поверх тюков, наклонился вниз и норовит достать длинной палкой вставшего поперек улицы ишака и на чем свет стоит ругает растерянного пожилого мужчину, которому никак не удается положить на седло тяжелый хурджин.
В городе уже опустели многие дворы. И охраняют их одни только спущенные с привязи отощавшие псы. А бездомные бродяги и нищие, не имеющие ничего, кроме тех лохмотьев, что на них, понуждаемые голодом, забираются в чужие дворы, прогоняя свирепых псов камнями и палками, проникают в дом и роются в закромах в поисках чего-нибудь съестного. А если повезет, то им перепадет что-нибудь и из одежды.
И странно видеть почти безлюдной торговую улицу. Наглухо закрыты ставнями окна лавок, дуканов, мастерских, на дверях замки. Лишь кое-где за углами и в подворотнях собираются группы торгующихся и моментально исчезают. Тут многие торгуют ворованным. Но больше уезжающие из города спешат задешево распродать вещи, которые в пути будут лишь мешать, а бросить жалко.
Всадники свернули за угол, их внимание привлек чей-то возбужденный голос, показавшийся им знакомым:
— Ладно, я ничего у вас не требую, хоть и гнул столько времени на вас спину! Но оставьте хотя бы одного коня!..
На породистом скакуне ехал богато одетый господин, держа за длинный повод другого такого же красавца — коня, нагруженного вещами, а здоровенный слуга шагал рядом, крепко держа его за стремя, мешая пустить коня вскачь.
— И ломаного гроша не получишь, коль решил уйти от меня!.. — огрызался господин, пытаясь освободить стремя. — Поехали со мной, не одного коня дам тебе, а целых двух!..
— Не могу я с вами… Сейчас каждый джигит, если он не трус, должен стать воином!..
— Ну и скатертью дорога, ступай воюй! На тебе денег, купи меч и кольчугу…
— Мне нужен конь! Да простит меня Ахура — Мазда, но если ты не дашь, то я возьму силой! — сказал твердо слуга и схватил коня хозяина за уздечку.
— А ну, не смей! — заорал господин, вращая белками глаз. — Сгинь с глаз, неверный, дай дорогу! А то вот я сейчас… — он махнул плеткой, его конь рванулся вперед, но слуга, видать, был не робкого десятка, подпрыгнул и ухватил господина за грудки: дорогой халат на том затрещал.
Длинная плеть просвистела и опоясала слугу. Тот взвыл, с проклятиями вырвал плеть из рук господина, а самого стащил с седла. Между ними началась потасовка. На шум сбежались люди, растащили дерущихся в разные стороны, напоминая слуге о смирении, а хозяину выговаривая за жадность, советуя оставить слуге что-то хотя бы на пропитание.
— Я даю ему денег, а он требует коня!.. — взвизгнул господин.
— Ну, так и отдай! — крикнул кто-то из толпы. — У тебя же несколько скакунов. Все равно они по дороге станут добычей разбойников или воинов Зулькарнайна!
— Типун тебе на язык! — с возмущением бросил в толпу хозяин, вцепившись в седло своего коня. — Самому тебе стать добычей Двурогого!..
— Расплатись с человеком, он работал на тебя больше года!
— Пусть берет деньги и сматывается!
— Мне ваших грошей не нужно.
— Я тебя кормил и одевал!..
— Скупец.
— Неблагодарный!..
— В могилу, что ли, хочешь все унести? — крикнули из толпы.
Богач, видно, был из этой махалли, и собравшиеся его хорошо знали.
Спитамен повернул коня и направил его к толпе. Датафарн последовал за ним. Толпа расступилась, увидев подъехавших всадников, облаченных в доспехи. «Ба, не Спитамен ли это?..» — послышался чей-то голос.
Слуга опасливо поглядывал на подъехавших воинов, однако не выпускал из рук разорванного ворота хозяина, не давая ему взгромоздиться в седло.
— Что тут происходит? — с улыбкой поинтересовался Спитамен.
Датафарн тронул коня и, поравнявшись с ним, что-то прошептал ему на ухо, не спуская при этом веселых глаз с оробевшего слуги. Спитамен засмеялся и обернулся к сопровождавшим их воинам.
— Эй, Зурташ, где ты там? — позвал он. — Говорят, этот клещ, впившийся в почтенного беглеца, твой приятель! А ну, иди-ка сюда, узнаешь ли его?..
Всадник, оказавшийся где-то в задних рядах, хлестнул коня и мигом подъехал. Вглядевшись в драчуна, облаченного в лохмотья, радостно воскликнул: